Теперь на его узких губах,
Лишь никотин, да холод, да жесть,
А где-то Пугачёва поёт,
А где-то олигархов громят…
Нет, каждому – конечно своё,
Да жалко молодых пацанят…
– Командир, а олигархи – это кто?
– Да помолчи ты… извини, командир, давай дальше…
– …а рожки лентой лучше сматывать вот так, смотри… блин, молодые, всему учить вас надо…
– …короче, сейчас заберете оружие из тайника, и завтра утром начнем… Первый взвод атакует по левому тоннелю, второй -по правому. С другой стороны станции заслон наш будет с пулеметами, так что смотрите – своих не постреляйте, и под пули не лезьте! Опознавательный знак – белые повязки на правой руке и на голове…
– …Блин, я на «Спортивной» был -там мужики до сих пор барахло с рынка таскают… его по дешевке можно у них взять… Неспокойно там… в тупиках за станцией, ох неспокойно… Ну да ладно, я как обратно уже шел, через эсэсвэ на Кольцо, там еще пост ганзейский в глухом тупичке, помнишь… Так меня знакомый догнал, он с «Фрунзенской» сам, но дела у него по всей западной стороне Кольца, от «Октябрьской» до «Белорусской»… Так вот он рассказал, пока в очереди на таможне стояли, что «дикие сталкеры» от «Спортивной» с боем отступали, как раз к ним на «Фрунзенскую» с ранеными и вернулись… Черт знает, с кем они там наверху сцепились – так и не раскололись, но по разговорам вышло, что троих убитыми потеряли, и машину еще, ну и четверо раненых… Заплатили они коменданту станции очень щедро, очень… только чтоб он их обратно наверх не гнал… вот так-то, паря… Что там такое – не знаю, да и проверять не хочется…
– …Пап, пап, посмотри, какия я тут красивые разноцветные картинки у сталкера на три патрона к ПМ выменял… Две больших пачки… Тут и дома какие красивые нарисованы, это ведь дома, да? И дядьки какие-то… Буквы, цифры… Правда, три пээмки за такие картинки не жалко, а, пап? Хотя одинаковых много, ну да ладно, я с ребятами поменяюсь на что-нибудь…
– … Горят огни, проходят годы и века,
Горят огни – мы расстаемся навсегда,
Горят огни – а нам плевать на этот свет,
И мы растаем в дымке сигарет…
Эй, маэстро, эй ты, фраер в том углу,
Где пляшет дева, а ноги чуть не к потолку,
А как у нас перевернулось все кругом,
А к черту женщин, к дьяволу закон…
И выйдем мы на перекресток трех дорог,
Отхватим там свой самый лакомый кусок,
Пойдем в кабак, поставим к стойке автомат,
И кто-то громко крикнет из ребят:
«Эй, маэстро, эй ты, фраер в том углу,
Где пляшет дева, а ноги чуть не к потолку,
А как у нас перевернулось все кругом,
А к черту женщин, к дьяволу закон…»
Вам не понять судьбу заброшенных ребят,