Ночь. Черная тень, разлитая по земле, означала ночь. Ночь, время страха и вражды.
Таунсенду захотелось поскорее выбраться отсюда, спрятаться среди стен, зажечь огни, запереть двери. Затаив дыхание, шел он по сумеречной аллее. Лишь его медленная, размеренная и полная достоинства походка выдавала в нем взрослого; в душе это был потерявшийся в колдовском лесу мальчик, пробирающийся среди густых деревьев. Талисманом — вместо скрещенных пальцев — ему служила зажженная сигарета.
Глава 4
На свет, на солнце
Фрэнку очень не хотелось обманывать Вирджинию. Несколько раз он порывался рассказать ей обо всем, но в последний момент сдерживал себя. Ему претила мысль взваливать на жену свои страхи, тем более что он толком не мог бы их описать — все было смутно, неясно. Ей и так пришлось многое пережить в течение последних трех лет. Сидя напротив нее за обеденным столом, он без труда замечал на ее лице следы пережитого. Особенно угнетали полные грусти глаза Вирджинии. С тех пор как он возвратился, она ни разу не засмеялась, хотя прежде он часто слышал ее смех. Трудно пройти через такое и совсем не измениться.
Он так и не решился поделиться с ней. Пусть радуется покою, пока возможно.
И вдруг неожиданной, безмолвной вспышкой, казалось отразившейся на серебре и фарфоре столовых приборов, его пронзило осознание новой опасности, о которой он почему-то не подумал. Ведь его имя, адрес и прочие сведения содержатся в документах, оставшихся на прежнем месте работы. И не так уж трудно получить там информацию.
В течение долгих, впустую проведенных часов в парке он ни разу не вспомнил об этом.
Ясно, что его ждет. Агатовый Глаз наверняка обыскал все здание, где он работал. Это произошло сегодня. К завтрашнему дню преследователь узнает, на каком этаже находится его учреждение. Потом найдет нужную дверь. А потом раздобудет и адрес Таунсенда. Этот человек, оказывается, вовсе не так далеко, как надеялся Таунсенд. Он почти у порога их с Вирджинией дома, к которому Фрэнк уже успел привыкнуть.
Упущено самое важное. Чтобы предотвратить беду, остается всего день или два.
Но все же время еще есть. Время — союзник всех испуганных с той поры, как появился страх. Может быть, на службе догадаются не давать его адрес.
Таунсенд все бы отдал, лишь бы получить возможность связаться с сослуживцами, сообщить им свою просьбу. Он бы успокоился, лег в постель и попытался заснуть. Теперь же его охватил ужас, он будто слышал грохот невидимых колес погони, о которой он почти забыл, считая, что находится в безопасности. Надо дождаться утра; после шести вечера в конторе уже никого не найдешь. Если бы только он подумал об этом вовремя, у него было бы по крайней мере полдня на улаживание дел. Те полдня, что он потерял в парке. Он начал мерить шагами комнату, как будто это могло ускорить бег времени и прогнать затянувшуюся ночь. Но часы тянулись так же медленно, как если бы он спокойно сидел в кресле, а его шаги лишь разбудили Вирджинию.