Почему бы не подождать? Зачем взваливать на нее еще и эту проблему? Она и без того намучилась достаточно. Он найдет другую работу, и незачем объяснять жене истинные причины увольнения. Просто скажет, что нашел более подходящее место. Во всяком случае, не надо посвящать ее в свои дела прямо сейчас. Не следует возвращаться домой до вечера, лучше найти где-нибудь в парке тихое местечко и посидеть там, чтобы убить время.
Фрэнк Таунсенд сидел на скамейке поодаль от аллеи, где гулял ветер; зеленели газоны под солнцем, но вся эта идиллия не могла заглушить тревогу, терзавшую его душу. Сидя на краешке скамьи, он низко наклонился вперед и время от времени дул на руки, словно пытаясь их согреть. Час за часом вилось время вокруг него медленной спиралью.
Он не мог найти решение проблемы, не мог успокоиться. «Этот человек пришел из того времени. Именно так, другого объяснения нет. И других вариантов тоже нет. Агатовый Глаз не спутал меня ни с кем и действительно знает меня. А я его не знаю. Да, это кто-то из трех забытых лет». Пугала атмосфера неизвестности. Он ничуть не трусливее других. Он готов сразиться с незнакомцем, но… Страх, непонятный страх засел где-то глубоко в мозгу.
Незнакомец вышел из тени и набросил тень на обретенную было ясность. У него в руках оружие. Он преследовал жертву открыто, с жестокой целеустремленностью. У Таунсенда не хватало духу принять вызов. Он совсем недавно испытал глубокий шок, и ему не хватило времени прийти в себя. Возможно, для этого потребовались бы годы.
Необходимость встретиться с новыми испытаниями окончательно сломила его. Он очень нуждался в покое и умиротворении. Его расстроенная, больная психика требовала времени, чтобы вылечиться и окрепнуть.
В течение всего дня никто не обращал внимания на сидящего на скамеечке Таунсенда. Безмолвная фигура, безуспешно пытающаяся проникнуть сквозь плотный занавес, за которым скрыто прошлое.
Вечерело. Дети стайками направлялись к выходу из парка, туда же шли две няньки, толкая перед собой коляски с младенцами. Птицы или улетели, или просто замолкли до утра. Участки газонов, недавно освещенные солнцем, погружались в темноту. Казалось, весь мир решил оставить Фрэнка в одиночестве. В парке наступила тишина, какая бывает в преддверии смерти. День готовился отойти в небытие.
Безмолвно наползали спутники ночи. От деревьев медленно тянулись черные тени, похожие на длинные щупальца, которые старались двигаться незаметно и замирали, если на них посмотреть. Поначалу они были лазурными, еле различимыми в ярком свете дня. Потом стали темно-голубыми, словно чернила, постепенно заливающие траву. Наконец, когда скрылось бдительно наблюдавшее за тенями солнце, они стали черными, обретя свой подлинный цвет. Одна из теней, самая длинная и наглая, пыталась добраться до Фрэнка и накрыть его там, где он сидел. Она прямой линией протянулась поперек аллеи, подступая к нему незаметными шажками. Фрэнк подтянул ноги и спрятал их под скамейкой. Тень казалась ему злобным существом, обладающим собственным разумом. С холодным отвращением и отчаянием он смотрел на нее — так смотрят на змею, готовую к смертельному броску.