«Четверка», я — «Центральная», проедьте по Кольцевому, сработала сигнализация в книжном».
«Центр», я — «Четвертый», вас понял, сворачиваю на Кочегарку».
Как же нужно любить литературу, чтобы в полночь забраться в книжный магазин! Ей-Богу, я бы этого книгомана отпустил.
У ресторана «Наполеон» в самом центре города намечалась разборка моряков с таксистами: двое рыбаков пытались запихнуть в машину улов — совершенно пьяную шлюху.
— Поехали, без нас разберутся, — лениво махнул рукой Кифа и щелкнул тумблером: — «Центральная», Гавриленко, я Кифарский, пошли к «Бонапарту» кого-нибудь, пусть проверят «волжанку-универсал» 16–24.
«Тебя понял, кэп. Ты где?»
— В …де, — выругался Кифа и положил микрофон на тангенту. — Махнем к Поздняковой? Она после спектакля поздно возвращается.
Несмотря на выходной, отведенный мне для акклиматизации, я чувствовал себя трутнем. Злобный пчелиный рой, всполошивший министерское начальство, явно улетел с моим приездом. А может, роя никакого и не было — просто мирные пчелки собирали мед, изредка по ошибке залетая в чужие ульи; это наводило ужас на сонливых провинциалов и казалось обыденным мне, привыкшему к экстремальным ситуациям. Спокойствие города, отражавшееся на похмельной физиономии Кифы, было подозрительным.
— Устал? — посмотрел я на него. — Могу отвезти тебя домой.
— Что толку от такой езды?
— А какой от нее должен быть толк?
— Тебе виднее. Может, ты надеешься своего этого… как, кстати, его зовут?.. Уголовничка этого с кокаином?..
— Северов. По кличке Рапан.
— Да, Рапана этого по пути встретить?
Я и сам не знал, с чего начать, но не признаваться же в этом Кифе. Завтра я собирался побывать в картотеке и выдернуть оттуда всех, кто в последнее время засветился на наркотиках. А сегодня просто катался по тихому, некогда безобидному Градинску. Впрочем, для меня он таким и остался.
«Внимание всем! На углу Портовой и Ткаченко четверо неизвестных загружают в багажник мешки, анонимный абонент предполагает — трупы. Кто находится в районе…»
— Я поблизости! — крикнул я в микрофон, не дослушав оперативного дежурного. — «Центральная», я — «Десятый», подъезжаю по Ткаченко к месту происшествия!
— Ты что?! — выпучил глаза Кифа. — На хрена это нам надо?
Честно говоря, я это сделал с единственной целью: разогнать сон, начинавший смыкать ресницы.
— Ну, должен же быть от нашей езды какой-то толк, ты сам только что сказал, — развернул я «ниссан» на сто восемьдесят: улицу Капитана Ткаченко мы проехали только что, до Портовой оставалось полкилометра.
Кифа ругался на чем свет стоит. Сплюнув в окошко, стал суетливо вставлять обойму в «Макаров». Я выключил свет и сбросил газ. В плохо освещенном проеме между двумя стандартными блочными девятиэтажками действительно стояла белая «шестерка», возле нее копошились люди. Протянув без света как можно дальше, метров за пятьдесят я врубил дальний свет, противотуманки и сирену одновременно, выжал педаль до отказа: внезапность в таких ситуациях — главное слагаемое успеха.