— Интересно это или нет, — начиная обижаться, отозвался Грачик, — а у меня в руках важнейшее обстоятельство: Строд — это Винд, Винд — это Квэп, Квэп — бывший палач, а бывший палач — убийца Круминьша. — Кручинин внимательно следил за лицом Грачика, пока тот говорил: да, его экзаменующемуся ученику достался трудный билет. Но Грачик тоже не принадлежал к ученикам, которые легко дают себя сбить: — Мы разыскали-таки дом, где жил Винд. В этом нам помогли сами жители. При обыске обнаружено кое-что ценное.
— Наверно, деньги?
— Да, да, и деньги в разной валюте. Немаловажное обстоятельство, работающее на меня: получить поддержку из-за рубежа ему больше не удастся, надо искать деньги здесь у нас. Это куда сложнее. Но важнее другая находка: тонкая прочная верёвка, такого же характера, как та, на которой был повешен Круминьш. Очень удобна для завязывания узлов.
— Может быть и от одного куска? — в сомнении спросил Кручинин.
— О, нет, — поспешил ответить Грачик. — Куплена в самом Цесисе. Мы нашли лавку. Но дело не в этом, а в том, что на ней оказалась отлично вывязанная, заранее приготовленная удавка — возможно та, которую Квэп-Винд собирался накинуть на шею погибшему… — Грачик сделал паузу, желая заинтересовать слушателя. — Узел на удавке завязан теми же руками, что на шее Круминьша и на пакете в колодце, — руками профессионального палача. Это — «узел Квэпа».
73. Дурно воспитанный ученик
По установившемуся между друзьями неписанному соглашению на время обеда все деловые разговоры прекращались.
— Процесс пищеварения достаточно труден для организма сам по себе, — говорил Кручинин, — чтобы не отягощать ещё и мозг всякой премудростью. Во время еды и с часик после неё разговор должен идти о самых лёгких и приятных предметах. Совсем не глупо придумана музыка во время обеда. Только скудоумные ханжи могут считать её буржуазной блажью.
А так как Кручинин очень любил жареную двинскую лососину, ел её со смаком, не торопясь и запивая солодовым портером, то обед друзей обычно затягивался. Грачик с трудом выдерживал искус некасательства дел. Зато как только миновал положенный час послеобеденного молчания, он сразу принялся за продолжение прерванной беседы:
— Совершенно очевидно, — с уверенностью сказал он, — петля предназначалась, чтобы прикончить второе или, точнее говоря, третье «я» господина Квэпа. Он собирался довести до конца то, что не вышло с Залинем. Квэп видел спасение в том, чтобы дать нам доказательство своей смерти. Он считал, что в таком случае мы оставим его в покое и на деле Круминьша будет поставлена точка. Мало того — каково было бы отношение населения С. к советской службе расследования и безопасности?! «Не сумели докопаться до истины! Преступник ушёл!» Вот что было бы заслуженной реакцией общественности на подобный финал дела!