Он положил перед Юлией на стол двести рублей.
— Живите! — апатично сказала Юля. — С пропиской можно подождать. Если придерется домоуправ — другое дело… А лучше бы — так!
— Как хотите, мне все равно! — удовлетворенно согласился Клебанов. — С вашего разрешения я лягу спать…
Он быстро разделся в темноте, сунул что-то под подушку и через несколько минут уснул, ровно и глубоко вдыхая воздух.
Нет, никаких подозрений не вызвал в Юле новый постоялец. Как все командировочные, он уходил рано утром по делам, иногда забегал среди дня и лежал на диване, просматривая какие-то книги и журналы. К вечеру он всегда приносил что-нибудь вкусное и делился с Юлей. Он жил удивительно размеренно и аккуратно, даже обгорелой спички не оставалось после него, так что почти не приходилось убирать.
Единственно, что слегка обижало Юлю, Константин Иванович не пытался сблизиться с ней. Отношения у них были ровные, Клебанов был вежлив, в меру шутил, в меру молчал и хоть не разбрасывался деньгами, но и не скупился.
Только однажды Юля почувствовала, что за его вежливостью скрыты и другие чувства. Неожиданно приехал один из постоянных гостей — юрисконсульт с уральского завода. Юле было жаль ему отказывать, и когда Клебанов пришел, она спросила, не будет ли он возражать, если с ними в комнате на раскладушке переночует еще один товарищ. Всего три ночи! Днем его не бывает дома…
— Возражаю! — коротко сказал Клебанов, и у Юли почему-то от страха задрожали руки и ноги. — Категорически возражаю, — повторил Клебанов, недружелюбно, с досадой, как показалось Юле, взглянул на нее и неожиданно обнял.
Вечером она отказала уральцу, и тот ушел, огорченный, волоча за собой чемодан.
Клебанов пришел домой поздно, во втором часу, принес бутылку вина и торт. Он вел себя обыкновенно и даже слова какие-то произносил с претензией на чувствительность, но почему-то Юле с ним было страшно и оскорбительно. Когда он уснул, Юля ушла в ванную, заперлась там и долго плакала, сморкаясь в мохнатое полотенце, и спрашивала себя, — неужели правда, что толстеющая женщина в зеркале, с рыхлым лицом и провалившимися глазами, и есть она, Юлька, у которой были когда-то Харитонов, дом, друзья и прочая нормальная человеческая жизнь!
Горелл-Клебанов и иностранный подданный Биллиджер никогда не встречались. Но с некоторых пор жизни их были связаны самым теснейшим образом.
Все мысли Биллиджера были с Гореллом. С мыслью о том, надежно ли укрыт в эту ночь Горелл, он засыпал и, просыпаясь, думал только об одном, как бы не оборвалась тончайшая ниточка, дающая им возможность общаться друг с другом.