Дверь осталась целой, но в руке теперь пульсировала боль. Он был рад. Может быть, боль поможет ему сохранить рассудок и не сходить с ума по женщине, которая вылетела отсюда только что как ошпаренная.
Он изведал нечто лучшее, чем вести с ней разговоры об Эване, чем дразнить ее, или насмехаться над ней, или терять остатки разума, когда она подозрительно смотрит на него светло-карими глазами, цвет которых менялся на знойный золотисто-зеленый, если он подходил слишком близко.
Но она все еще желала Эвана.
А как могло быть иначе? И какого черта его это заботит? В течение всего полета домой он клялся, что на этот раз не позволит Бриане Дивон проникнуть в его душу. Он не должен снова поддаваться старой игре — провоцировать ее, как бы ни провоцировала его она.
Однако он не ожидал, что она появится на его пороге и будет так соблазнительна, с этим сладко-пахучим облаком блестящих волос, с этим теплым влекущим шепотом. Я готова заняться с тобой любовью. У меня было много времени на размышления, с тех пор как ты появился… Память об этом моменте окатывала его сладостным теплом.
Чтобы избавиться от мыслей о ней, следовало бы поранить руку много сильнее. Рассердившись на самого себя, он решительно направился в кухню, набрал лед в чашку и начал с бранью дробить каждый кубик в мелкий порошок. Весь вечер он держал на руке пакет со льдом, ощущая боль и холод.
А спать он будет на диване. В кровати его одолевали бы воспоминания, как она шептала: «Я не знала, что может быть такое». Жар снова охватил его. Он и не знал, что одни только объятия и поцелуи женщины могут довести до исступления.
Проклятье! Он сбросил лед в раковину, схватил в кабинете бутылку «Джека Дэниелса» и прошел в гостиную, намереваясь напиться до беспамятства. Но, откупорив бутылку и устроившись на диване, он вспомнил, как она выглядела, сидя в кресле, вспомнил ее волосы, растрепанные после бурных ласк и борьбы, ее розовые без помады губы, слегка припухшие от поцелуев.
Какого черта он желает ее с такой силой? И не так уж она красива. В те времена, в школе, когда они только познакомились, он не считал ее даже хорошенькой.
Она была всего лишь робкой маленькой девочкой, вешавшейся на его брата: Эван стал президентом какого-то клуба, она стала его вице-президентом; Эван писал в школьную газету, она ее редактировала; он боролся за какой-то пост, она вела его кампанию. Они вместе готовили уроки у них дома, проверяя на компьютере свои проекты. Эван считал ее другом, товарищем. Но Джейк уже тогда знал, что она увлечена Эваном, — он видел это по тому, как она смотрела на брата.