Он сдернул с нее платье и застонал, когда обнажились ее груди. Его язык коснулся самой чувствительной точки…
Огонь желания пронизал ее. Тогда он поднял ее на руки и, не отрывая взгляда от горевшего румянцем лица, понес от пылающего камина по прохладному темному коридору в спальню и там опустил на постель. Не выпуская ее из объятий, он прижался к ней, губы к губам, тело к телу.
Все мысли и сомнения тотчас отлетели прочь. Бриана наслаждалась ощущением его губ, кожи, волос…
А потом движения его теплого влажного языка сделались более настойчивыми и смелыми, и этого она не смогла выдержать. Ослепительное наслаждение бросило ее прямо к краю пропасти.
С коротким тихим криком она выгнулась дугой. Волны желания накатывали на нее, вызывая перед глазами малиновые вспышки, она беспомощно дрожала в его объятиях.
— Я не знала… — севшим голосом произнесла она, — не знала, что может быть такое!
Он сжал ее в объятиях, и она почувствовала, как сильно бьется его сердце.
— Я тоже.
Бриана ощущала жар его тела, похожий на лихорадку, и напряженные мускулы, перекатывавшиеся железными кольцами.
Когда к ней вернулась способность говорить, она с тревогой сказала:
— Но ты же… ты не…
— Не беспокойся, — ответил он со сдавленным смешком, — я еще успею.
С медленной звериной грацией его гибкое тело накрыло ее. Она изогнулась, провоцируя его, и жгучее пламя снова вспыхнуло в ее теле.
— Прямо сейчас, Бриана, — настойчиво шептал он, — давай отправимся туда сейчас.
Она обвила его руками и закрыла ему рот восхитительным поцелуем, чувствуя, как нарастает его желание, как перекатываются под ее ладонями узлы его мускулов.
— Да, сейчас, — простонала она в лихорадочном возбуждении. — Сейчас, Эван!
Он вдруг застыл, словно враждебная сила оглушила его.
— Эван? — шепнула она ему в плечо, встревоженная его полной неподвижностью. — Что-нибудь не так? — Мысли о параличах и аневризмах и прочих ужасах пронеслись в ее мозгу. Она попыталась увидеть его лицо, но он отвернулся. Когда она попыталась подвинуться, его руки с грубой силой стиснули ее, удерживая на месте. — Бога ради, в чем дело? — Она почти задохнулась в его тисках.
Она слышала его затрудненное прерывистое дыхание. Потом он спрятал лицо в изгибе ее шеи.
— Эван? — позвала она шепотом, испуганная и озабоченная.
— Не говори… ничего, — потребовал он сквозь зубы. Она почувствовала облегчение, но его сотрясла дрожь. Потом опять.
Через несколько тревожных мгновений она рискнула еще раз:
— Ты в порядке?
— Нет.
Она прижалась подбородком к его макушке и ждала. Не зная чего.
Он наконец пошевелился, но это было не то, чего она ждала, — он приподнялся на локте, так что его тело едва касалось ее, и пристально смотрел на нее сверху вниз. Бисеринки пота блестели на суровом лице, в глазах что-то разгоралось. Шепотом, более мягким, чем поцелуй, он спросил: