— Бриана… — Этот хриплый мужской голос струился над нею с потрясшей ее мягкостью. Этот человек не был Эваном! Он не имел права произносить ее имя так интимно, так ласково. Не имел права лежать так близко, что она своей кожей ощущала тепло его тела.
— Оставь меня, — всхлипнула она. — Оставь меня, наконец, Джейк! — И хотя он ничего не ответил, она чувствовала его пристальный взгляд. Легкий трепет сотряс ее всю от головы до пят. И вдруг она осознала, что лежит здесь, в этой постели, с ним… обнаженная!
Вскрикнув, она в панике схватила смятое покрывало и завернулась в него.
— Мое платье! — воскликнула она, сев и одной рукой удерживая на себе покрывало. — Где мое платье!
— Успокойся. — Джейк сел рядом, равнодушный к собственной наготе.
— Я хочу уйти отсюда, — всхлипнула она и метнулась с постели. Волоча за собой покрывало, она искала свои трусики, свои черные шелковые трусики… которые Джейк Роуленд помог ей сбросить.
— Черт побери, Бриана, ты не можешь уйти, пока мы не сядем и не обсудим все. — Он вскочил на ноги, потом обошел кровать, ступая так осторожно, словно она была диким зверем, которого он загнал в угол. — В таком состоянии, пока не успокоишься, ты не можешь сесть за руль, да и пешком идти тоже.
Успокоишься! Ее ничто не успокоит. Ничто. Эван во Франции, а она здесь, голая, с его братом! Искоса наблюдая за Джейком, она лихорадочно искала на своей стороне кровати одежду и… Что с ее платьем? Где они его бросили? В спальне? Или в гостиной? Она не могла вспомнить… не могла думать…
Потом она заметила черный шелк. Ее трусики! В руке Джейка! Он смотрел на нее с мрачным интересом. Но это был Джейк Роуленд, а она знала по опыту, какой интерес он к ней испытывал. Он не стал подходить к ней.
— Дыши глубоко и медленно, Бриана.
— Отдай! — вскричала она, закипая негодованием.
— Нет, пока ты…
Он не успел договорить, как она ударила его, потом уцепилась за трусики, чтобы вырвать их из его руки. Тогда он обхватил ее. Она толкнула его в грудь. Он опрокинул ее на кровать, а она начала вырываться, вкладывая в борьбу все свои силы. Но он легко одолел ее и удерживал, повернув спиной к себе. Руки ее были прижаты к бокам, щека — на льняной простыне.
— Как ты мог так обмануть меня? — бросила она. — Как мог так низко пасть?
— Конечно, хочешь обвинить во всем меня!
— Ты занял место своего брата.
— Это ты пришла ко мне, помнишь?
— Ты же знаешь, я думала, что это Эван!
— А откуда я мог знать?
— А с чего это я захотела бы лечь в постель с тобой?
— Приди, наконец, в себя.
Ярость душила ее, жгучая и ослепительная. Она боролась, стараясь освободиться от его хватки.