Ни слова не говоря, Асфан покорно извлек из кармана куртки мобильник и принялся набирать номер.
Марта уже перестала плакать, но предпочитала по-прежнему не выпускать свою руку из руки стоящей рядом Пилар. Последняя выглядела куда мужественнее, чем ее подруга. Эльбрус, покачиваясь вместе со стулом, не сводил с нее глаз, наблюдая за девушкой из-под полуопущенных век. Его правая рука уверенно покоилась на рукоятке мини-автомата. За истекшие два часа ни самому Эльбрусу, ни кому-либо из его сообщников больше не пришлось пускать в ход оружие. Заложники вели себя вполне прилично. Джахангир, один из подручных Шахриара, благоразумно оттащил к лестнице тело расстрелянной ранее Чониты, чтобы вид мертвой девочки не сеял лишнюю и ненужную панику среди прочих пленников. Однако пятно крови осталось на кафельном полу, и Эльбрус замечал, как время от времени глаза кого-нибудь из детей невольно притягиваются к этому месту.
– Что там на улице? – обратился Шахриар к Джамшеду, пока Асфан предпринимал попытки связаться по мобильному телефону с полковником Морильо.
– Все тихо, – лаконично откликнулся боевик с единственным зрячим глазом.
– Выходит, пока неверный держит свое слово, – задумчиво молвил Шахриар, но после этого добавил: – Свяжись по рации с теми, кто наверху, и узнай, как обстоят дела у них.
– Хорошо, командир. – Джамшед потянулся за рацией.
– Морильо будет на связи через три минуты, – доложил Асфан.
– Давай его мне.
Эльбрус поймал на себе настороженный взгляд вихрастого парнишки, стоявшего по правую руку от сеньориты Пилар, и выражение лица подростка совсем не понравилось иранцу. В нем было слишком много вызова и решимости. Слишком много для заложника. Складывалось такое ощущение, будто парнишка затаился и выжидает подходящего момента для совершения какой-нибудь пакости. Эльбрус прекратил раскачиваться на стуле, а через секунду и вовсе поднялся на ноги, картинно поигрывая плечами. При этом он не сводил глаз с лица вихрастого парнишки.
Шахриар забрал мобильник из рук Асфана. В трубке были слышны отдаленные голоса, затем один из них приблизился, и полковник Морильо отрывисто произнес:
– Слушаю.
– Это ты, пес? – испанский выговор Шахриара был еще более корявым, чем у Асфана.
– Кто говорит?
– Слуги Аллаха!
Морильо выдержал напряженную паузу, словно хотел дать возможность собеседнику выпустить перед началом разговора лишний и совершенно ненужный пар.
– И чего же вы хотите от меня, слуги Аллаха? – с расстановкой и характерным ударением на каждом слове спросил он. – Я надеюсь, никто из заложников не пострадал?