— Просто любопытно сравнить ваш график с графиком нашего банка в Нью-Йорке; похоже, он точно такой же. — Раскин похлопал по своему кейсу. — Пожалуй, я оставлю деньги в кейсе и загляну завтра.
— Мы вскоре закрываемся, но я скажу старшему клерку, чтобы он сосчитал их в первую очередь завтра утром.
Кардоза открыл ящик письменного стола, достал кожаный журнал и выписал квитанцию о взносе на депозитный счет полумиллиона долларов. Он передал квитанцию Раскину, а тот положил ее в большой бумажник, который спрятал в нагрудный карман куртки.
— Могу ли я просить об одолжении? — осведомился Раскин.
— Разумеется. Всё, что пожелаете.
— Мне хотелось бы находиться рядом, когда клерк будет считать.
— Очень любезно с вашей стороны, но я уверен, что ваш банк учел каждый доллар.
— Благодарю за доверие, но мне хотелось бы присутствовать в целях безопасности.
Кардоза пожал плечами.
— Как пожелаете.
— Есть еще одно условие.
— Я слушаю.
— С утра у меня много дел, я смогу вернуться завтра только после половины второго. И учитывая, что у вас в это время меньше всего посетителей, полагаю, этот момент вполне подойдет для пересчета денег.
Кардоза согласно кивнул.
— Вы совершенно правы. — Он встал и протянул руку. — До завтра. С нетерпением жду встречи с вами.
Раскин приподнял трость в знак прощания, освободил Кардозу от своего присутствия и вышел из офиса. Он прошел мимо охранника, который даже не взглянул на него, и взмахнул тростью, как жезлом, когда выходил на тротуар.
Про себя он улыбался, зная, что не собирается возвращаться в банк для того, чтобы пересчитать содержимое своего чемодана.
На следующий день Раскин отправился в банк, убеждаясь в том, что прохожие в толпе хорошо видели его, останавливался в магазинах, чтобы поглазеть, заводил разговоры с продавцами. Трость служила ему больше для опоры, чем для защиты.
Подойдя к банку «Солт-Лейк-Сити Бэнк и Траст» в час тридцать, он вошел и, совершенно не обращая внимания на охранника, повернул ключ в замке двери главного входа. Затем перевернул вывеску на окне, так что с улицы на ней можно было прочитать «Закрыто», и опустил жалюзи. Охранник сидел в своем обычном состоянии ступора, не понимая, что банк готовят к ограблению. Ни секретарь Альберта Кардоза, ни кассиры, ни женщина, владелица банковского счета, стоявшая перед стойкой, не обратили внимания на необычное поведение появившегося человека.
Наконец охранник забеспокоился, поняв, что Раскин действует не так, как должен вести себя обычный клиент банка, и готов совершить что-то противозаконное. Он поднялся, положив руку на кобуру, в которой находился револьвер тридцать восьмого калибра модели «смит-и-вессон», и тупо спросил: