— А что случилось? Вы спешите обрадовать меня известием, что Джейсон Папас внезапно вспомнил, как ведут себя воспитанные люди?
— Да, с ним бывает трудно, — Филип не обратил внимания на едкость тона, — но он только защищает честь сына и…
— Сильно сомневаюсь. Думаю, все дело в глубоко укоренившихся предрассудках.
— Отчасти, может быть, и так. Но это его право: память о сыне — единственное, что у него осталось, — голос Филипа стал жестче.
— Меня интересуют только права Дэймона.
— И для него самого, и для его прав было бы лучше, если бы вы обратились к его отцу!
— Да вы!.. — Джинни резко замолчала и развернулась, чтобы уйти. Раз он так слеп и так глуп…
— Не смейте поворачиваться ко мне спиной! — Филип схватил ее за руку. — Я еще не закончил разговор!
— И напрасно! Потому что я уже закончила. И уберите от меня свои руки!
— А то что? — усмехнулся он. — Зададите мне жару?
Джинни посмотрела на него с холодной яростью. Стереть с его лица эту дурацкую ухмылку, а на последствия плевать!
Повинуясь этому желанию, она ногой зацепила его щиколотку и сильно толкнула в грудь. Прием сработал не совсем так, как обещал инструктор по самообороне. Филип, правда, потерял равновесие и упал, но так как ее руки он не выпустил, то Джинни упала прямо на него.
Целое море чувств всколыхнулось в ней. А твердая линия его губ бросила ее в дрожь. Коснуться бы их, узнать, каковы они на вкус. Может быть, даже укусить. Ее дыхание участилось, ей казалось, что она тает под лучами солнца и вливается в тело Филипа. Он провел рукой по ее волосам, и она натянулась, как струна. «Встань!» — вскричало благоразумие. Да, нужно оттолкнуть его, вскочить и бежать, бежать так, как если бы дьявол и все его подручные гнались за ней! Но, казалось, эти предупреждения идут откуда-то издалека, из какой-то холодной пустоты, ничего общего не имеющей с тем пульсирующим вихрем чувств, который захватил ее.
Она взглянула в его темные глаза — и уже не могла оторваться. Его взгляд придал ей силы: что бы Филип ни думал о ней, она для него не менее привлекательна, чем он для нее.
Накатившая волна омыла ее ноги, и, словно унесенные этой теплой, ласкающей влагой, исчезли все запреты. Джинни больше не в силах была сопротивляться, когда Филип притянул ее голову к себе. Он коснулся ее губ легким, как перо колибри, поцелуем, и сладкая дрожь пронзила Джинни. Забыв все на свете, она крепче прижалась к нему.
Отвечая ее желанию, Филип мягко провел по ее губам жарким ищущим языком.
Тихий стон наслаждения вырвался у нее, и ее рот открылся навстречу ему. Его тепло отозвалось во всем ее теле. Она обняла его за шею, не зная, как дать выход буре чувств, бушевавшей в ней. Филип тем временем оставил ее губы и покрыл поцелуями все лицо. Это лишь еще больше раздразнило ее. Все равно что в жару грызть морковку, когда рядом кто-то наслаждается мороженым с персиками. Она хочет настоящих поцелуев, сильных и страстных. Она хочет…