Справившись с пуговицами, Джинни рас пахнула рубашку и прижалась лицом к его груди. Она глубоко вздохнула: запах Филипа кружил ей голову.
— Ты восхитительно пахнешь, — прошептала она. — Только одежды на тебе многовато.
Она довольно улыбнулась, услышав, что его сердце забилось чаще.
Он снял рубашку и бросил на пол.
— Теперь ты.
Джинни взглянула на белое пятно его рубашки на бледно-голубом ковре. Возбуждение клокотало внутри нее.
Она расстегнула молнию на платье, оно свободно упало на пол. Джинни шагнула вперед и с ожиданием посмотрела на Филипа.
— Ты очень красивая, — шепнул он. — Самая красивая женщина, какую я когда-либо видел.
Джинни почувствовала себя неотразимой, как Клеопатра и Мэрилин Монро, вместе взятые. Это сладкое отравляющее чувство делало ее способной на все.
Филип расстегнул брюки и быстро снял их. Он стоял вплотную к ней, касаясь ее бедер.
— Твоя очередь, — шепнул он. Джинни сняла лифчик и уронила на ковер.
Филип коснулся рукой ее груди.
Пора! Джинни не могла больше терпеть. Она отступила на шаг и освободилась от колготок, а потом и от шелковых трусиков. После чего выразительно взглянула на Филипа.
— О да, конечно, — пробормотал он.
И в следующую секунду на нем уже ничего не было. Но не успела Джинни насладиться прекрасным зрелищем, как Филип поднял ее на руки.
Она схватилась за его плечи.
— Зачем это? — спросила она.
— Мне всегда хотелось схватить прекрасную обнаженную женщину и унести куда-то, — пояснил Филип. — А я никогда не видел женщины более прекрасной и обнаженной, чем ты.
— Правда? — Джинни уткнулась лицом ему в шею.
Он тихо засмеялся:
— Правда. Это одна из моих многочисленных фантазий, взлелеянных годами.
— Ты должен познакомить меня и с остальными, — и она легонько укусила его за ухо.
— Непременно, — он осторожно опустил ее на постель и лег рядом. — Проблема в том, что реализация этих фантазий требует повышенного контроля.
— Да? — лукаво спросила Джинни, мягко гладя его грудь.
— А другая проблема в том, что рядом с тобой я теряю всякий контроль.
Она прильнула к нему, чувствуя, как огонь разливается по телу, кожа, казалось, тоже тлела. Филип коснулся губами ее соска, прижался крепче. Море чувств, бушевавшее в обоих, вытесняло остатки разума, существовало только нетерпеливое обоюдное желание.
Филип привстал и медленно погрузился в ее тело, в этот зовущий, безбрежный мир.
— Филип! — тихо выдохнула Джинни. Она вся дрожала. Как долго еще сможет она выносить эту бешеную страсть, не сойдя с ума?
Филип начал двигаться, все глубже вводя ее в круговорот страсти. Возбуждение достигло высшего своего предела и прорвалось таким взрывом наслаждения, вынести который было, казалось, невозможно.