Ничего этого не было. На свой манер дон Эстебан был набожным человеком. Он обращался со своими пеонами так же, как обращался с другой принадлежащей ему домашней скотиной, строго, но заботливо. В основе его богатства лежал наш труд, а вы ведь не станете забивать хорошую лошадь или вола до тех пор, пока они не станут слишком старыми для работы.
Мысль об убийстве дона Эстебана пришла в мой звериный разум. Он был не первым человеком, утолившим мой ночной голод, но стал первым, кого я выслеживал.
Если дом патрона и был гасиендой, то весьма скромной. Она была из камня, но с земляными полами. Когда я вошел, ноги мои ступали бесшумно. Дон Эстебан читал свою Библию при свете камина. Когда я подкрался к нему, он стиснул в руке четки и уставился на меня.
Едва увидев меня, дон Эстебан обгадился. Для моего чуткого носа этот запах был крепким и волнующим.
Своими длинными пальцами я крепко сжал голову патрона и вгрызся ему в горло. Я прокусил тонкое кружево его воротника. Зуб угодил на серебряную пуговицу, и я почувствовал боль. Его невнятная молитва разом оборвалась.
Когда все было кончено, я увидел, что мой кривой ноготь на большом пальце вспорол зигзагом щеку дона Эстебана, пока тот дергался. На смуглой коже повыше бороды появилась красная буква. Буква Z.
Слуга застал меня сидящим на корточках над доном Эстебаном. Как часто бывало, отведав человеческой крови, я впал в забытье, зачарованный игрой языков пламени в камине. Слуга поднял тревогу, и меня погнали в горы.
На следующее утро, когда я в изнеможении вернулся в свою лачугу, пеоны оплакивали кончину патрона. Многие любили дона Эстебана, как собака любит своего хозяина. Колокола миссии звонили по нему. К тому времени отец мой уже умер от лихорадки, и его место занял молодой иезуит Фра Молина.
Двоюродный брат дона Эстебана продал его поместье, и у нас появился новый патрон дон Луис. Он был очень похож на прежнего, и по прошествии нескольких лет мне представилась возможность убить и его. Разумеется, патроны будут всегда. Это понятно. Я не мог истребить все их племя. Еще я убил Фра Молина, который, как я знал, приставал к смазливым деревенским мальчикам. И я убил капитана Кордовы, который повесил Тио Панчо за то, что тот выступал против Церкви. Я убил многих. И продолжаю убивать.
Я привык оставлять своим длинным средним пальцем зигзагообразный знак на телах своих жертв. Другие начали использовать мою метку. Нередко я встречал ее вырезанной на коре дерева или на глинобитной стене.
К тому времени было много разговоров о проклятии и демоне. Старухи, больше индианки, чем испанки, утверждали, что над этой землей всегда висело проклятие. Еще до конкистадоров, когда апачи нападали на поселения, демон убивал участвовавших в набегах. Это были лис, волк, медведь, дикий человек…