— Вы сможете идти, голубчик? Или поискать такси?
— Где это вы возьмете такси? Скажете тоже!
Увы, дама в вуали права: такси в Софии — проблема. За двое суток, проведенных здесь, я убедился, что отыскать прокатную машину немногим легче, чем источник карлсбадской в пустыне. Впрочем, сейчас мне такси ни к чему. Мой путь короток и должен был закончиться у входа в модный магазин.
— Я долго лежал, господа? — говорю я и стряхиваю с рукава лепешку грязи. — Который час?
Дама пожимает плечами, а седоусый расстегивает пальто. Рука в перчатке выуживает старинные часы, щелкает крышкой.
— Без четверти одиннадцать.
— Вы уверены?
Седоусый с достоинством прячет свою рухлядь.
— Уверен ли? Это «Патек», мой дорогой, «Патек», и он никогда не ошибается. Честь имею!
В висках у меня гудит, и спина покрыта потом. Опоздал.
Я стою, привалившись спиной к стене, и рассматриваю полу плаща, исполосованную грязью. Без четверти одиннадцать. Я опоздал на пятнадцать минут. Нет, не может быть! Это какая-то ошибка, сон наяву, бред; сейчас я проснусь, и все станет на места, и часы покажут нужное время: десять тридцать. Черная вуаль участлива и деликатна.
— Вам нехорошо?
— Отнюдь! — говорю я не слишком вежливо. — Все зер гут!
— Тогда я пошла... И, кстати, верните, пожалуйста, мой платок. Он у вас в руке. Не в этой, в левой.
Похоже, обморок выбил меня из колеи. Сначала я не опознал зеленую крышу патриаршего дома; потом болгарский язык показался чужим; и вот теперь — дамский платочек, неведомо как попавший ко мне.
— Извините. Почему он у меня?
— Я вытирала вам лицо. Вы были мокрый, совсем мокрый, прямо хоть губкой суши. А потом вы вырвали его у меня. Вы сделали мне больно!
Маленькая рука, розовая от холода, возносится к вуали. Губы складываются в трубочку, дуют на пальцы, словно боль еще не прошла. Сдается мне, что от Слави Багрянова ждут не слов благодарности, а деяний во искупление вины.
Взгляд мой отрывается от руки, скользит по пальто и сосредоточивается на модных туфлях. Каблуки сбиты, на носках царапины, закрашенные гуталином... Обувь — старый предатель; она выбалтывает хозяйские тайны с несдержанностью прислуги... Кто же ты, прекрасная незнакомка? Продавщица из салона или ночная фея? А может быть, и то и другое? Шляпа моя совершает маленький полет.
— Багрянов. Можно — Слави.
— Искра. Просто Искра.
На свидание я опоздал, и у меня бездна лишнего времени.
— Что же мы стоим? Вы позволите?
Локоток с готовностью сгибается; вуаль колышется от дыхания.
— Не слишком ли вы смелы? Куда вы меня ведете?
— Еще не знаю... В никуда.