Паника порождает отчаяние и нелепые поступки. Первый уже сделан — Тырговиште. Но это мелочь, сущая мелочь в сравнении с тем, что произойдет, если Слави без основания сотворит очередное чудо невидимки и растворится в воздухе.
Надо решать. Надо быстро и точно решать, Слави. Или ты уверен, что засветился, и тогда уходи на первой же остановке, или возьми себя в руки и признайся, что заболел манией преследования.
Я гашу сигарету и возвращаюсь в купе. Попутчики спят, и среди них нет ни одного, кто внушает подозрения. Пожилой попик с корзинкой у ног, щуплая личность с манерами дамского парикмахера, три женщины — ну эти, пожалуй, не в счет, старичок в очках. Шестеро: Я седьмой. С самой Софии я приглядываюсь к ним, силясь угадать — кто?
Я намеренно шумно зеваю, покашливаю. Достаю из сетки саквояж и роюсь в нем. Долго, не меньше минуты. Со дна извлекаются полотенце, кусочек мыла и паста... Попик вертится, покряхтывает во сне.
Покачиваясь и держась за стенку, я иду в туалет и, громко хлопнув дверью, отворачиваю кран. Сполоснув лицо, чищу зубы и подмигиваю своему двойнику, торчащему над раковиной. Грустно подмигиваю...
Засветился или нет? Шестеро в купе. Но разве не может быть, что «хвост» караулит меня в одном из соседних? В сущности, у него простенькая задача: проводить Слави до Тырговиште и не спугнуть в дороге. Работа для приготовишки.
Кран, завернутый до отказа, выцеживает последнюю каплю. Пот и вода покрывают лоб. Я тру его полотенцем и в последний раз выстраиваю факты в длинный ряд: болезнь — трамвай — обморок — Искра — Петков. Несколько звеньев умышленно пропущены, поскольку относятся к разряду ощущений... «Откуда они тебя повели? Неужели от границы?»
Решено: на ближайшей станции — в Плевене — я сойду. Все. И конец колебаниям.
Я надавливаю на запор и с шумом открываю дверь. Теперь все равно. «Хвост», если он в вагоне, должен что-нибудь предпринять. Сойти следом, дать телеграмму из Плевена, помешать мне уйти... Словом, он хоть как-нибудь проявит себя.
...Петков огромен и расплывчат. Он нависает надо мной, широко улыбаясь, качает пальцем.
— Послушай, Багрянов! Какой смысл врать, что ты из Добрича? Посмотри, вот ответ на запрос: Слави Николов Багрянов в Добриче не проживает. Не думаешь ли ты, что в ДС работают кретины?
— Ну что ты, — мягко отвечаю я. — У вас в ДС чудо что за умницы!
— Зачем же ты врешь?
— А я и не вру. Клянусь детками!
— Нет у тебя деток, Багрянов.
— Верно, нет. А почему? Все из-за таких, как ты, Петков. Мыслимое ли дело иметь детей, зная, что рано или поздно какой-нибудь сукин сын подведет тебя под шестьсот восемьдесят первую? Под расстрел подведет... Погоди, Петков, куда ты?