Докуриваю сигарету и ощупью давлю ее в пепельнице. Так не хочется вставать, но храп фон Кольвица нестерпимо режет перепонки, и я должен бежать от него в спасительную тишину коридора. Пойду умоюсь.
В туалетной я долго держу голову под холодной струей. Мало-помалу боль стихает, концентрируясь где-то у затылка. Глотаю на всякий случай таблетку аспирина и делаю несколько приседаний. Сейчас я не отказался бы от чашечки кофе.
Проводник не спит. Хотя после внеочередной уборки он и не чувствует ко мне симпатии, но, будучи рабом железнодорожных правил, не осмеливается протестовать и заваривает кофе на спиртовке. Пять динаров несколько улучшают его настроение, а другие пять — за бутерброд с мармеладом — делают это настроение, на мой взгляд, превосходным. Мы становимся почти друзьями, выкурив по сигарете.
— Еще кофе?
— Лучше утром.
— Одну чашку?
— Две, и покрепче.
Помня об усатом д’Артаньяне, я выскальзываю из служебного купе на цыпочках. Но чему суждено быть, то неминуемо происходит. Первой меня настигает Чина — уже в середине коридора; следом долетает голос хозяйки, окликающей собаку, а заодно и меня. Мысленно подняв руки кверху, оборачиваюсь и капитулирую перед распахнутым халатиком и чарующей улыбкой.
— Это вы? Не спите? Как странно...
— Я, знаете ли, звездочет.
Синьора тихо смеется и запахивает халат. Подносит руку к груди. Чина юркает в купе и рычит на меня, давая синьоре повод продолжать разговор.
— Маленький чертенок! Она совсем отбилась от рук. А я не мужчина и не могу ее наказать.
От меня требуют рыцарства, и я вынужден играть в дон-кихота.
— Поручите это мне.
— А вы можете?
— Вряд ли...
— Я так и думала: вы не похожи на человека, способного обидеть беззащитного.
По-итальянски я говорю хуже, чем по-немецки, но все же достаточно бойко, чтобы ответить галантностью.
— Вы так благосклонны, синьора...
В результате три минуты спустя я уже сижу в купе попутчицы и любуюсь ее розовыми коленками, нескромно выглядывающими из-за халатика. Синьору зовут Диной. Дина Ферраччи — виконтесса делля Абруццо, Представляясь, я именую ее «эччеленца», но она протестует:
— Просто Дина.
— Тогда — просто Слави.
Поразительно, как быстро сближаются люди, оказавшись в вагоне-люкс симплонского экспресса. И суток не прошло, а я уже на короткой ноге с оберфюрером СС и итальянской аристократкой. Сам факт пребывания в литерном вагоне заменяет для людей известного круга рекомендательные письма и все такое прочее.
Чина примирилась с моим присутствием и спит на моих коленях. Брюки мокнут от ее слюны. Я воспитанно не замечаю этого и забавляю синьору Ферраччи рассказом о коте, боявшемся мышей. Дина тихо воркует, и бриллианты у нее в ушах горят как радуга.