Наде было видно, как Ирина достала из портсигара новую папиросу, закурила, не спеша задула спичку и бросила на пол. Стрюков молча поднял и положил ее в пепельницу.
— Наш батальон создал сам Керенский, лично! Приехал к нам и обратился с речью. Дивный оратор! Покоряет! Можно заслушаться. Его речь несколько раз прерывали овациями. Да какими! Ураган! Буря!.. В общем талант... И вот он обратился к нам с просьбой помочь России в грозный для нее час. Видел бы ты, отец, что тогда делалось! Понимаешь, он овладел всеми нашими чувствами, всеми помыслами, и если бы в тот момент сказал, что нужны наши жизни, каждая, не задумываясь, отдала бы свою. Тогда и был создан наш батальон. Ну, естественно, кто пошел в него, тот знал, зачем идет. Одна, правда, пыталась что-то сказать против, но ее наши девчонки вышвырнули в окно с четвертого этажа. Чумичка какая-то, вроде нашей Надежды... Мы поклялись тогда идти спасать Россию от большевиков рядом с офицерами... А они, сволочи, с нами как с проститутками. Вызывали в номера и там...
Ирина подошла к столу, костяшками пальцев забарабанила по крышке.
— Я в одного штабс-капитана, — не повышая голоса, снова заговорила она, — пять пуль всадила. Думала, офицеры разорвут меня. Если бы не Григорий Иванович, не знаю... «Защитники отечества»! Понимаешь, мы, курсистки, девчонки, жизни не жалели, а они...
Свечи во всех трех подсвечниках зажжены, в прихожей делать больше нечего. Надя поспешно ушла, боясь, как бы опять не подумал хозяин, что она подслушивает.
— Да как же это так, — негодуя, заговорил Стрюков, — надо было по начальству доложить! Срамота! Бандитизм! Расстрела мало.
— Я тоже так думаю, — насмешливо обронила Ирина и нахмурилась. — Такое у меня с тех пор ощущение, будто вот здесь, в груди, что-то оборвалось.
— Казнить, казнить за подобные выходки надо! — не унимался Стрюков.
— Всех не казнишь.
— Так не все же?
— Ну, конечно... Не знаю, если иностранцы сейчас не помогут, выхода нет.
— Да что вы зарядили? И поручик не в лучшем настроении, и ты опять же...
— Сидишь ты здесь, папа, в дыре, и не видишь, что вокруг делается. А я проехала и насмотрелась — от Петрограда до Урала голь рычит. Ужасно! Нет, это не Разин и не Пугачев. Это страшнее...
— Всего-то я, конечно, не знаю, но кое-что вижу. У нас тоже каша заварилась. Войсковой атаман пока еще город держит, а все ж видным людям совет дал из города выезжать, где поспокойнее. Это он по секрету.
— Значит, драпать собирается?.. Ну, а ты?
— Я — наотрез! Вот только не знаю, как с тобой быть. Может, оно и тебе след на время податься, скажем, в Уральск?