— Не знаю, может, и угадал, — нехотя ответила Надя.
По тону разговора эти двое не походили на грабителей, но все же они были вооружены, среди ночи находились в глухом месте, зачем-то остановили ее. Кто такие? Что им надо?
— Откуда сама? — спросил Иван Михайлович.
— Городская.
— А где живешь?
Надя сказала.
— Ну и чего же тебя понесла нелегкая среди ночи к этому омуту? — не отступал тот, что помоложе. В его голосе слышалось не то недовольство, не то подозрительность.
Этот вопрос не удивил Надю. Наверное, каждый задал бы его, встретив одинокую девушку в ночное время в таком глухом месте.
— Заблудилась.
— Нечего сказать, в трех соснах заплуталась! — пошутил он.
— В жизни, Степа, всякое бывает, — строго сказал Иван Михайлович, и по его тону Надя поняла, что он относится к шутке неодобрительно. Хотя она сама понимала, что ее ответ прозвучал легкомысленно и глупо и ничего, кроме удивления и насмешки, вызвать не мог.
Надя без лишних подробностей рассказала, что приходила в деповский поселок по делу и вот тут-то и случилась с ней неприятность.
— Хозяин посылал? — поинтересовался Иван Михайлович.
— Нет. Мне самой нужно было повидать одного человека.
— А кого? Не секрет?
— Мы с Иваном Михайловичем всех в поселке знаем. Сами деповские, — пояснил Степа.
Тут Надя заметила на шапке Ивана Михайловича наискосок пришитую ленту и поняла, кто ее новые знакомые.
— Я приходила к Маликову.
Степа легонько присвистнул.
— К Семену? — спросил он.
— Да.
— Даже избенки не нашла, верно? — спросил Иван Михайлович.
Надя молча кивнула головой.
— И очень нужен тебе Маликов?
— Очень.
— Ну, если так, попытаемся выручить. Как соображаешь, Степа?
— А что тут долго соображать, если человеку такая необходимость? Постараемся, — охотно откликнулся Степа и, шагнув в сторону, скрылся в снежной мгле.
Глава одиннадцатая
Степа вернулся почти тут же. Следом за ним шел Семен, вооруженный с ног до головы: за спиной у него виднелась винтовка, с левой стороны — клинок, а с правой пристегнут револьвер, впереди болталась прицепленная к поясу ручная граната, на груди скрестились пулеметные ленты. Надя не видела Семена небритым, и ей никогда даже и в голову не приходило, что у него растут усы и борода и что он давно уже бреется. Сейчас же, хотя было темно, Надя заметила, что лицо Семена заросло густой темной щетиной. Столь необычная перемена так изменила его, что Надя и узнавала и не узнавала Семена.
— Вот она, гражданка, — сказал Степа, но Семен уже увидел Надю и со всех ног кинулся к ней.
— Здравствуй, Надя! — сдерживая голос, сказал он и крепко сжал ее холодную руку горячими и сильными руками. И тут же торопливо спросил: — Что-нибудь стряслось? Да?