— Не ори!
— Извините, господин Найденов…
— Слушай дальше. Просто летать мало. Надо научиться пикировать — это то, что я делал час назад. А самолет не испытан — у меня вот началась какая-то тряска. Поэтому сначала Маша научит тебя пользоваться парашютом. Учти, это очень опасно…
Зря я это сказал. Казачонок надулся и сообщил, что он готов помереть во славу отечества хоть сейчас.
— Ладно. Тогда так. Тот "Тузик", что уже готов, он одноместный. Двухместного ждать еще неделю. Попробуй сразу подняться один, я объясню особенности. И без фокусов! Увидишь, что не получается, сразу скажи. Завтра с утра начнем, а сейчас дуй к Маше на инструктаж.
Проверка самолета не выявила никаких неисправностей. Вопрос, что тряслось, оставался открытым. На душе у меня скребли кошки. Тут еще Маша явилась с предложением попробовать как-то со "Святогора" организовать Мишке хоть один учебный прыжок…
— Ну ты головой же думай! — вздохнул я. — Даже если он непонятно как и поместится там с парашютом, то куда ему прыгать? Сзади винт. Вперед, с разбега, рыбкой?
Следующим утром самолет снова был на аэродроме. Мишка залез в кабину, качнул рулями и элеронами, дал команду на запуск. Сначала рулежка. Я внимательно наблюдал — так, поднял хвост… держит ровно, молодец… слегка дает газ, самолет уже еле чиркает колесами по траве… прибирает газ, опускает хвост. Нормально.
После рулежки и подлетов я решил выпускать его самостоятельно.
— Набираешь триста метров, летишь до леса, над ним разворачиваешься и садишься. Крен не больше тридцати градусов. Ясно?
— Ясно!
— Отдохнуть перед полетом не хочешь?
Казачонок одарил меня взглядом, в котором ясно читалось глубокое соболезнование моему возрасту.
— Ладно, лети.
Через неделю ни один из двухместных "Тузиков" так и не был готов, а вот ефрейтор, как ни странно, освоил совершено новый для него самолет — правда, летал он самозабвенно, по шесть-семь вылетов в сутки. На третий день он освоил глубокие виражи и горки. На пятый с третьей попытки смог изобразить боевой разворот, от которого он самостоятельно дошел до мертвой петли, что и продемонстрировал над аэродромом (во, блин, у нас уже свои воздушные хулиганы появились, прокомментировала Маша). Пора было выпускать его на пикирование…
— Слушай сюда, Миша. От тебя сейчас требуется точность и аккуратность. Надо понять, что и почему вибрирует в хвосте. Начинаешь с угла сорок пять градусов, пикируешь три секунды, выходишь. Потом пятьдесят точно так же, и далее через пять. В одном полете — четыре пикирования. Потом садишься, самолет проверяется, и дальше. Если скорость превысит двести, выводишь сразу, не ждешь трех секунд. Если начнутся вибрации и ты не успеешь увидеть где, все равно немедленно садись. Вопросы?