Грейс силилась улыбнуться, ведь Томас пытался встать на ее сторону, но усталость обратила улыбку в вялую гримасу. Вдобавок Грейс давно усвоила, что герцогине лучше не перечить.
– Уверяю вас, больше всего на свете мне хочется сейчас улечься в постель, и все же проще выполнить пожелание ее светлости.
– Вовсе нет, – непререкаемым тоном отрезал Томас, а затем, не дожидаясь ответа, повернулся и зашагал вверх по лестнице.
Проводив его усталым взглядом, Грейс пожала плечами и поплелась в сторону галереи. В конце концов, не так уж и трудно снять картину со стены.
Но не успела она сделать и десяти шагов, как услышала отрывистый окрик герцога.
Грейс со вздохом остановилась. Ей бы следовало знать, что Томас не сдастся. В упрямстве он не уступал своей бабушке, хотя вряд ли ему пришлось бы по вкусу подобное сравнение.
Едва сдерживая раздражение, Грейс пустилась в обратный путь. Со стороны лестницы раздался новый окрик, и ей пришлось прибавить шагу.
– Я здесь, – недовольно проворчала она. – Боже милостивый! Вы перебудите весь дом.
Томас выразительно закатил глаза.
– Только не говорите мне, что собирались собственноручно снять картину со стены.
– Если я этого не сделаю, ваша бабушка будет дергать сонетку всю ночь и мне вообще не удастся поспать.
Герцог воинственно прищурился.
– Внимательно следите за мной.
– Следить? Зачем? – удивилась Грейс – Что вы задумали?
– Я оборву шнур ее звонка, – заявил Томас и с новой решимостью устремился вверх по лестнице.
– Оборвете шнур?.. Томас! – Грейс бросилась вдогонку за герцогом, но, разумеется, тот оказался куда проворнее, бессмысленно было и пытаться его настигнуть. – Томас! Вы не можете!
Он обернулся. На лице его сияла улыбка, и это еще больше встревожило Грейс.
– Это мой дом, – отрезал он. – И здесь я могу делать все, что мне вздумается.
Пока Грейс пыталась осмыслить его слова, он стремительно пересек холл и ворвался в спальню герцогини.
– Что вы тут вытворяете? – услышала Грейс его сердитый окрик. С тяжким вздохом она поспешила вслед за Томасом, его взволнованный возглас застал ее на пороге спальни. – Силы небесные! Вам плохо?
– Где мисс Эверсли? – пробормотала герцогиня, безумным взглядом обшаривая комнату.
– Я здесь, – торопливо отозвалась Грейс.
– Вы принесли портрет? Где картина? Я хочу видеть моего сына.
– Мадам, уже поздно, – попыталась объяснить Грейс, неуверенно, маленькими шажками продвигаясь вперед. Она понимала, что не сумеет остановить старуху, если той взбредет в голову рассказать внуку об удивительном сходстве напавшего на них разбойника с Джоном Кавендишем. И все же рядом с кроватью герцогини Грейс чувствовала себя увереннее, как будто, не спуская глаз с миледи, могла предотвратить беду. – Мадам, – мягко, увещевающе повторила она.