– Прекрасная картина, – заметил он, разглядывая живописное полотно на стене.
Грейс кивнула. Ее губы на мгновение приоткрылись и снова сомкнулись.
– Вы хотели сказать, что это Рембрандт.
Губы девушки приоткрылись снова, на этот раз от удивления.
Мистер Одли даже не смотрел на нее.
– Да, – призналась Грейс.
– А это? – Он кивнул на полотно, висевшее рядом. – Караваджо?
Грейс растерянно моргнула.
– Я не знаю.
– Зато я знаю. – В его голосе звучало какое-то странное мрачное восхищение. – Это Караваджо.
– Вы, должно быть, знаток? – спросила Грейс, неожиданно заметив, что носки ее туфель оказались за порогом спальни. Каблуки чинно и благопристойно оставались в коридоре, но носки…
Мистер Одли перешел к следующей картине – на восточной стене они висели во множестве – и пробормотал:
– Я не назвал бы себя знатоком, просто мне нравится живопись. Ее так легко читать.
– Читать? – Грейс шагнула в комнату. Какая странная мысль.
– Да, – кивнул мистер Одли. – Взгляните сюда. – Он указал на полотно, по всей вероятности, эпохи постренессанса. Изображенная на нем женщина восседала в широком кресле, обитом черным бархатом. Высокая витая спинка и массивные подлокотники сияли позолотой. Возможно, это был трон. – Видите этот взгляд из-под полуопущенных век? Она наблюдает за другой женщиной, но не смотрит ей в лицо. Ее терзает ревность.
– Нет, – Грейс встала рядом с ним, – она в ярости.
– Конечно, но она в ярости, потому что завидует.
– Завидует ей? – спросила Грейс, кивнув в сторону второй женщины, красавицы с волосами цвета пшеницы, облаченной в полупрозрачный греческий хитон. Одна из ее грудей, казалось, вот-вот бесстыдно выскочит из платья. – Не думаю, – возразила Грейс. – Посмотрите на ту, что на троне. У нее есть все.
– Да, все земные блага. Но та, вторая женщина завладела ее мужем.
– Почему вы решили, что она замужем? – Грейс недоверчиво покосилась на мистера Одли и приблизилась к картине, стараясь разглядеть обручальное кольцо на пальце разгневанной женщины на троне. Но мазки краски на полотне оказались слишком грубыми, чтобы различить такую мелочь, как кольцо.
– Разумеется, она замужем. Всмотритесь в выражение ее лица.
– Я не вижу ничего, что указывало бы на ее замужность.
Мистер Одли насмешливо поднял бровь:
– «Замужность»?
– Я совершенно уверена, что есть такое слово. В отличие от «правдонравия». – Грейс недоуменно нахмурилась. – Но если она замужем, то где же муж?
– Здесь, – отозвался мистер Одли, коснувшись пальцем причудливой золоченой рамы возле фигуры женщины в греческом хитоне.
– Но откуда вы знаете? Это же за пределами холста!