На работу он все же опоздал на несколько минут, точнее, задержался, как обычно говорят про начальство, что людям такого масштаба в вину никогда не ставится. Да и, собственно, упрекнуть его никто не мог — заместитель директора был приятель, в одной цепочке они, как альпинисты в связке, шли к вершинам науки. А директора недавно проводили с почетом на пенсию, и место его пока что пустовало, искали подходящую кандидатуру.
Порученец уже сидел в кресле в кабинете. При виде начальника он тут же вскочил, расплылся в улыбке.
— Доброе… — начал было он, но Баулин прервал привычное приветствие.
— Доброе-то оно доброе, говори, не тяни резину, что там?
— Две новости, Антон Варфоломеевич, одна хорошая, другая…
— Не, давай с хорошей сначала. — Баулин привычно расположился за своим столом, откинулся на спинку кресла и вытащил из портфеля положенное туда женой яблоко, надкусил, шумно задвигал челюстями.
— А вот слушайте, Иван Иваныч наш, похоже, не сдает позиций, там, — доверенное лицо задрало руку вверх, — его, кажется, поддерживают.
— Похоже, кажется… — снова оборвал подчиненного Антон Варфоломеевич. — Ты толком можешь обстановку доложить?
Порученец развел руками.
— Толком только Господь Бог знает, но есть данные, что Иван Иваныч поста не оставит. Теперь второе…
— Погоди, погоди. — Баулин смаковал услышанное, это меняло все в корне, ведь пока Иван Иваныч был там, на своем месте, ничто на этом суетливом и неверном белом свете не могло поколебать положения самого Антона Варфоломеевича. И он чувствовал, как начинала играть в жилах еще совсем не старческая, горячая кровь, как проясняется голова и свободно, легко, весело бьется сердце в груди.
Но порученец прямо-таки изъерзался от нетерпения, и потому минута блаженства длилась, как ей и положено, минуту.
— Давай свое плохое известие, — махнул рукой Баулин, заранее отметая все эти мелкие передряги.
Доверенное лицо село поближе, склонилось над столом и прошептало, прикрывая рот ладошкой:
— С завтрашнего дня у нас новый директор, сведения абсолютно точные, проверенные.
Антон Варфоломеевич внутренне сжался, но виду не показал.
— Первый, что ли? — сказал он, улыбка тронула уголки губ. — Что мы, директоров не видали? На веку-то на своем? А?
Порученец удрученно кивнул головой.
— Так-то оно так, да вот только слухи про него ходят, как бы это сказать, не совсем, извините, радостные.
— Болтают.
— Да вроде бы нет. Уж больно, говорят, требовательный.
— Так что ж? Хорошая черта, принципиальность, требовательность — сейчас это все на повестке дня остро, — продекламировал Антон Варфоломеевич, забывшись, — с дисциплиной у нас порядок, планы выполняем, сам знаешь, досрочно…