— Подождите! — рявкнул старикан так, что все затихли. И вдруг ловким прыжком махнул мне на спину (я охнула, но шипеть не стала, хоть и стало больно), ухватил за гребень и внимаааательно так уставился в мои глаза, — Санни… Александра, милая… дорогая, умница… повтори, как ты звала на помощь?
— А? — если б я могла, я б попятилась. Кажется, у деда потекла крыша. Но куда попятишься от собственной спины?
— Имена повторррри… — рыкнул заквак. — Сейчас же!
— Да тихо ты! — рявкнула Радиликка, — Напугал совсем. Детка, ты ему скажи просто: ты называла правильные имена или как сейчас, Рик и Гарри?
— Рик и Гарри… А что такое?
— А… а… — кажется, заквак хотел что-то спросить и боялся, — А Дебрэ и во сне как позвала?
— Папа…
— Уффф… — разом позеленевший лягух сполз по моему гребешку на спину и притворился ковриком. — Уффф…
— Да в чем дело-то?
— Судя по твоему кошмару, сегодня ночью Ставинне эр Хонне предпринял попытку прорваться в наш мир. Надо, кстати, разобраться, почему у него не вышло… И, самое интересное, у него даже проклятье подвесить не вышло. Потому что ты никого не назвала правильно…
Высказавшись, дед как-то устало затихает. Будто и впрямь решил слиться с местностью и побыть тихим и незаметным. Чуток пошептавшись, Риррек тут же уматывает за каким-то «куарре» и прихватывает с собой Радиликку, оставив Гаэли у меня на руках. В смысле, на моей спине. Дед молчит и думает, я молчу — радуюсь потихонечку. Что значит я — у того психа темного даже проклясть никого не вышло! Классно, а? А какие проклятия, интересно? Я не спец, но слышать слышала. Как наш шофер цапался с охраной, например. Такое заплетали, что стрижка дыбом вставала. И чтоб все спиртное водой казалось, без кайфа, и чтоб им ориентацию сменить и к братьяи Кличко пристать, к обоим сразу… и чтоб на одном месте глаза выросли и пугались в нужный момент… Не-ет, такого моим друзьям точно не надо.
Долго молчать у меня не получается, тем более старичок что-то очень уж тихий:
— Мастер Гаэли, отнести вас на берег?
— Нет.
— Хотите вон под тот водопад? Там вода очень полезная…. А то вон у вас шкурка до сих пор какая-то… неправильно пятнистая.
— Нет.
— А может…
— Нет! — шипит жаб, — Глубокочтимая госпожа Александра, я буду чрезвычайно признателен за возможность поразмыслить в тишине и спокойствии.
Я обиженно отворачиваю голову. Тоже мне, вежливый… В переводе вся эта вежливость — вылитое папино: "Детка, заткнись и не мешай". Ну и подумаешь! А еще маг. Шипит, как этот, депутат, как его… не помню.
Ладно, я на время отстаю — и так есть о чем подумать. Что ж это получается…