– Здравствуйте, Тереза! – ответила я по-испански. – Как поживаете?
– О, прекрасно! А вы? – В наших отношениях мы явно прогрессировали от формализма к дружбе.
– Знаете ли вы, – продолжала она, – что в следующем месяце в Прадо пройдет выставка Миро? Вы обязательно должны пойти, Изабель! Для вас это прекрасная возможность увидеть картины мастера.
– Спасибо, схожу.
– О, вы просто обязаны! – уверяла она меня все время, пока лифт поднимал нас на пятый этаж.
Вообще-то сама я не очень любила Миро. По-моему, величайший художник Барселоны рисовал картины, которыми могут восхищаться разве что младшие школьники. Но игнорировать его все равно было невозможно.
Она права, думала я уже в квартире. Мне следует сделать над собой усилие и постараться лучше познакомиться с городом. А то это просто преступление – жить в пяти минутах ходьбы от всемирно известных музеев и галерей и ни разу в них не заглянуть. Лучше уж занять себя какими-нибудь культурными мероприятиями, чем проводить вечера в компании Барбары и Бриджет. Или уговаривать себя не встречаться с Игнасио. Или ломать себе голову, а встречалась ли я когда-нибудь с таинственным Джоном.
Поужинала я на балконе, любуясь видом города. Мне очень нравился городской шум внизу: машины, громыхание метро, случайные голоса людей, снующих по улицам, их смех, восклицания.
Я налила себе еще стакан вина. В такой жизни есть что-то очень цивилизованное, сказала я себе. Таинственная горожанка попивает вино на балконе своей квартиры. Жаль, что здания в этом квартале не очень старые – построены в семидесятые годы. Если я останусь здесь надолго, то когда-нибудь сменю квартиру. Перееду в один из старых особнячков с белыми оштукатуренными стенами и зелеными ставнями. С ажурными коваными балконами и кустами роз перед крыльцом. Сейчас я не могу позволить себе такое жилье. Но однажды… когда-нибудь… может быть… Если я здесь останусь.
Я допила вино и отправилась в постель.
(Пабло Пикассо, 1925)
Пасха в этом году была поздняя, она пришлась на конец апреля. Погода стояла сказочная – чистейшее голубое небо и температура под тридцать градусов. На главных улицах Мадрида транспорт двигался сплошным потоком, извергая клубы выхлопных газов. Водители нервно нажимали на клаксоны, стоило кому-нибудь понахальнее перестроиться не в тот ряд. Перед светофором нетерпение нарастало: зеленого света никто не хотел ждать даже секунду, из открытых окон машин то и дело вылетали очереди отборных испанских ругательств. Но к концу недели, когда перед праздником мадридцы в массовом порядке покидали город, машин стало меньше, и воздух несколько расчистился.