Жанна остановилась и огляделась по сторонам. Судя по всему, в число избранных вошли почти все благородные обитатели двух соседних графств, за исключением двух-трёх, которые были вовсе несносны. Будет о чём потом рассказать Мелиссе Гвуиллит (баронесса была уверена, что кузина не пригласила дочь валлийца в свете недавних событий).
Один за другим входили разодетые гости. Одними из последних появились Гвуиллиты: леди Джоанна не страдала избытком патриотизма и предпочитала при любых обстоятельствах сохранять выгодные знакомства.
Разноцветные дамские одежды ниспадали до пола красивыми складками; поблёскивали богатые пояса мужчин. Волосы не знакомых с последней модой девушек из Херефордшира были тщательно причёсаны и заплетены в тяжёлые косы (Жанна догадывалась, что многие из них были фальшивыми), перевитые цветными лентами и золотыми нитями. Зачем заплетать в косы чудесные волнистые волосы, как у неё? Видно, у них собственные волосы жидкие. Баронесса не удержалась от того, чтобы не бросить на них снисходительно-высокомерного взгляда. Сама-то она была одета по последней моде — в этом отношении тихоня-Каролина и её денежки пришлись очень кстати. Впрочем, Жанна при любых обстоятельствах не позволила бы себе появиться в более-менее приличном обществе в наряде, сшитом по моде пятидесятилетней давности, а теперь, будучи невестой графа Норинстана, ей просто необходимо было безупречно выглядеть.
Блестящее общество направилось к столу; баронесса решила последовать их примеру: другого развлечения, кроме еды, в ближайшее время не предвиделось.
Леди Джоанна — девушка лет девятнадцати, невысокая, полноватая, с рыжеватыми волосами, очаровательным вздёрнутым острым носиком и россыпью веснушек на щеках — любезно улыбалась гостям со своего места во главе стола. Честно говоря, глядя на неё, сложно было понять, почему она до сих пор не замужем. Она не была уродлива, чтобы обречь себя на участь монастырской затворницы, богата, образована и умна настолько, чтобы не соперничать в уме с мужчинами. Честно говоря, в области наук Джоанна была глупа, как пробка. Словом, она не была создана для судьбы старой девы. Возможно, если бы её отец был жив, он выдал бы её за кого-нибудь барона, но он умер двенадцать лет назад, не успев даже обручить её, а мать (одна из сестёр первой жены Джеральда Уоршела) была настолько слабохарактерна, что не могла сладить не только с дочерью, но и с собственной прислугой. Вопрос с браком Джоанны пытался было взять в свои руки дядя по матери, но девушка закатила такую истерику, что он решил с ней не связываться, решив, что со временем племянница образумится. Но она не образумилась.