— Я понимаю тебя, — сказала Каракозова. — Я понимаю тебя, Миша. Ты не из тех, кто бросает свои комнатные растения.
— Я с тобой! — вскричал папа. — Одни облака проплывают над нами. Я буду смотреть и думать: это же самое облако проплывает сейчас над моей Надей.
— Да вы приходите к нам праздновать Новый год! — сказал я.
— Спасибо, — ответила Каракозова.
— Но моя Люся, — предупредил папа, — не может печь пироги. Она может только яйцо варить.
— Ничего, я приду со своими пирогами, — тихо сказала Каракозова.
И мы отправились домой с папой и с чемоданом. А мама и Кит, и мокрый иван, и даже столетник чуть листья не отбросили от радости, когда увидели нас в окно.
Сейчас он придет, и будет весело
Папа все не шел, а я сидел дома и время от времени ставил чайник.
«Сейчас, — думаю, — он засвистит, и папа явится по свистку».
Час проходит. Еще полчаса. Часы: «пи! пи!» Хоть бы позвонил: «Я там-то и там-то, буду тогда-то…» Пап ведь опасности подстерегают на каждом шагу. Мой, например, совершенно беззащитный. И очень доверчивый. Любой негодяй может обмануть его, напугать или заманить на безделушку.
Тем более, говорят, в газетах писали, что в июне будет конец света. И я волнуюсь, когда папы нет дома.
СЕЙЧАС ОН ПРИДЕТ, И БУДЕТ ВЕСЕЛО.
Чтобы не скучать, я включил нашу старенькую «Спидолу». Весь мир облазил и ничего не нашел.
Наверху у нас кто-то что-то пилит. Трудно представить, что этажом выше пилят бревно. Это может быть только злодейство.
А перед окном бетонируют поле. Исчезла трава, ручей, лес под бескрайней бетонной площадкой. В один прекрасный день сюда прилетит летающая тарелка. Здесь будет встреча, цветы, оркестр. Потом она улетит, и останется поле бетонное — навсегда.
Я смотрел и смотрел на небо в окно: нет ли инопланетян? И какая-нибудь точка — я: «О!..О!» Хотя эта точечка — на стекле.
А сверху старушка:
— Киса! Кис! — кричит бездомному коту. На тебе сосиску!
Сосиска — буме! Лопнула, расплющилась, кот понюхал и пошел. Я представил; какая-то одинокая старушка сварила себе сосисочку, но увидела одинокого кота и метнула ее ему с этажа десятого-одиннадцатого!.. А этот бродяга ноль внимания.
Тогда я крикнул:
— Кис! Кис! Что обижаешь старушку? Ешь сосиску!
И выпал из окна.
Пока я летел, я слышал барабанный бой. Кто-то заводит под нами такую пластинку каждый вечер. Я раньше представлял, как ОН марширует под эту музыку и делает резкие движения типа каратэ. Но, пролетая мимо, я увидел, что ОН сидит в кресле с закрытыми глазами и слушает.
Этажом ниже — Войцехов. ГРУДЬ, НОС, УСЫ!.. Он одессит, пышущий здоровьем. Им там, в Одессе, чтобы выжить, сила нужна. Войцехов — коллекционер. Он коллекционирует бутылки. Я столько бутылок, сколько у Войцехова, не видел никогда.