— Право, это нехорошо…
— У Вас слипаются глаза, я принесу Вам подушку.
— Откуда здесь взяться подушке? — удивилась девушка.
— Иногда жрицам приходится ночевать в храме, — улыбнулась ее собеседница.
Стелла с максимально возможными удобствами устроилась на ложе из звериных шкур и тут же погрузилась в мир снов.
— Спит, как младенец, — улыбнулась жрица, погасила масляный светильник и спустилась вниз.
Тёмноволосая служительница Изабеллы по очереди погасила светильники, бросив высокомерный взгляд на статую богини. Вернувшись в жреческую, она подошла к спящей: Стелла безмятежно улыбалась во сне.
Жрица подняла с полу прямоугольный чёрный ящичек, открыла его и достала жезл янтарного дерева. Проведя по нему пальцем, она пробормотала несколько слов, и он превратился в точно такой же, но абсолютно черный. Вместо наконечника с изображением совы появилась волчья голова с разверзнутой пастью.
Женщина расплела тугие косы и надела вынутый из ящичка амулет. Огонь всполохами играл на босых ногах, волосах, густых причудливо изогнутых бровях.
— Что ж, пора начинать! — Она взмахнула жезлом и очертила в воздухе круг.
Огонь в жертвеннике задрожал и вспыхнул синим пламенем.
Казалось, храм наполнился сонмом потусторонних существ, тихо переговаривавших на своём уродливом языке.
Пламя вдруг стало нестерпимо ярким, таким, что осветились все потаенные уголки храма, в том числе кончики женских сандалий рядом с галереей.
— Муж мой, дай мне силу! — прошептала жрица и простерла руки к потолку.
Стены задрожали и издали приглушённый стон.
Принцесса ничего этого не видела и не слышала: она спала спокойным крепким сном, спала, как спит человек, которого не мучают ни сердце, ни разум, ни совесть.
Маркуса в храм не пустили, в дом жрицы тоже не пригласили, поэтому, не желая упускать подругу из виду, более-менее удобно устроился в одной из беседок. Из дорожной сумки и пары плащей получилась неплохая постель.
Ему не спалось, и принц волей-неволей вернулся к обстоятельствам, приведшим его к нынешнему убогому ночлегу, а именно, странному поведению жрицы. «Ты чужестранец», — сказала она и закрыла перед ним двери. Другие жрицы никогда не возражали против того, чтобы он скоротал вечерок в их обществе. Хотя, может быть, это и правильно. В конце концов, храм Изабеллы — это не просто храм. Он утешил себя тем, что в каждом доме свои порядки.
Сон не приходил; принц считал звёзды, думал о том, когда снова увидит любимую гору Анариджи с её зелёными склонами и блестящими шапками снегов и отчий дом в Джосии, где он так давно не был.