Э-эрри, ей снова нужно стать э-эрри, попытаться загипнотизировать, пока они ее не догнали.
Вызванные силой мысли крылья с трудом подняли ее над землей, но Зара не собиралась сдаваться. Когти угрожающе оскалились из-под черного оперения, глаза приобрели необходимую холодность и ясность.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, девушка замерла в нескольких ярдах над дорогой — выше не получалось, и постаралась зафиксировать взгляд Мурея: он был наиболее опасен. Не получилось, фрегой уже знал о ее способностях и вовремя зажмурился. Перевести глаза на Оникса Зара не успела — помешал брошенный в нее боевой нож. Она на миг затаила дыхание, когда острие разрезало воздух в полудюйме от ее головы.
Резко взмыв вверх и вправо, девушка увернулась от встречи с всадниками. Судороги в крыльях подсказывали, что долго она не продержится.
Почему, почему они не нападают, ведь она практически безоружна, а у них целый арсенал и надежные доспехи, которым ее нож не причинит никакого вреда. Когти, да, пожалуй, пробьют, но это оружие ближнего боя, а его нельзя допускать: ее союзник — расстояние.
А, вот в чем дело: остановившись, Мурей призывал еще какое-то существо по ее душу. Медальон раскрыт, из него торчит какой-то зуб…
Выжав из себя последние остатки энергии, Зара метнулась к нему, сорвала с шеи амулет и забросила далеко в кусты.
Все, конец. Крылья болезненно задрожали, словно осенние листья на ветру, и поникли. Не успев сгруппироваться, девушка беспомощно растянулась на земле, заработав ушиб и пару ссадин. Она была выжита, как лимон, не могла пошевелить и пальцем, с покорностью судьбе ожидая смертельного удара одного из фрегойев.
Но его не последовало, не было свистящего звука обрушивающегося на шею меча, вместо него Зара услышала гортанные проклятия… и голос Дугана. О, Эйфея, никогда бы не подумала, что она будет так рада его слышать!
Довела. Ловушка захлопнулась. С этой мыслью девушка потеряла сознание. Последнее, что она запомнила, — яркая вспышка света, проникнувшая даже сквозь туман ее меркнущего разума.
Зара очнулась все в той же пустоши. Вроде бы, уже стемнело, или это у нее в глазах темно? Тело, будто чужое, чувствовать девушка его чувствует, даже слишком хорошо, а подчиняться оно ей не подчиняется. Верхняя часть спины болела так, что хотелось выть, хорошо хоть ее на бок перевернули, а то с ума бы сошла от этой боли.
Жизненной силы очень мало, нечего и думать о том, чтобы пытаться встать, а вот дышать нужно попробовать ровнее. Но как, если каждый вдох будто вгоняет в нее острый нож?