Решившись, Зара направилась к лестнице; никто ее не остановил.
Справившись с волнением и убедив себя, что Дворец заседаний, по сути, — всего лишь большой особняк, девушка поднялась на один этаж. Куда же теперь? Доверившись интуиции, она свернула налево. Что ж, поищем Красный зал, возле которого ей назначил свидание наставник.
Сколько же здесь коридоров и дверей! И везде полным-полно солдат, издали походящих на статуи. Они будто бы и не дышат вовсе и абсолютно ни на что не реагируют — вышколены до безобразия.
Убедившись, что разобраться самой в этом сонме помещений невозможно, Зара остановила первого попавшегося человека (спрашивать у статуй-часовых бесполезно, все равно не ответят) и попросила ей помочь. Человек буркнул что-то неразборчивое, махнул рукой и скрылся из виду, углубившись в кипу своих бумаг.
— По крайней мере, этаж верный, — вздохнула девушка, продолжив свои скитания.
И тут Зара услышала голос, напряглась, прижалась к стене, не зная, что ей делать: бежать или остаться. Но время было упущено, и ей предстояло встретиться лицом к лицу с тем, кого она так желала и одновременно не хотела видеть. Рано или поздно, должна была наступить развязка.
Из-за угла показался высокий человек. Его камзол был сшит из изумительной переливчатой ткани, но ее цвет казался блеклой подделкой по сравнению с глазами. Словно два топаза, они сверкали на его благородном лице, обрамленном мягкими, еще не тронутыми сединой, светло-каштановыми волосами. На груди, соприкасаясь с церемониальной герцогской цепью, блестел цветок бессмертника.
Зара, не отрываясь, смотрела на Рандрина; теперь, оказавшись намного ближе к нему, чем в первый раз, она понимала, чем он прельстил ее мать.
— Что ж, теперь мы немного поворошим прошлое! — скривила губы девушка, мысленно сконцентрировав внутри всю свою жизненную энергию. Жаль, что она не умеет ей пользоваться и тратит столько усилий на простейшие заклинания.
Расширив свои синие глаза, впустив в них отблески солнечного света за окном и преломив его в темноте, наступавшей изнутри и постепенно вытеснявшей из радужки лазурь, Зара выровняла дыхание и сделала шаг вперед. Одна рука непроизвольно сжата в кулак, другая по-прежнему сжимает пропуск.
Этот элегантный господин, беседующий с двумя посеребренными временем государственными мужами, такой спокойный, такой безучастный, лишил ее имени, тепла, заботы, любви, подло украл восемнадцать лет беззаботной жизни, выбросил, словно вещь, Эгюль и ее дочь.
У него было все — у них ничего. Да если бы не ее настойчивость и решимость, Зара бы до сих пор прозябала в деревне. Но ему-то до этого не было никакого дела! Нет, папочка, нужно платить по счетам.