— Джу, не убивай его! — Симон заступил путь.
— Я никого не убиваю, малыш.
Патрис остолбенел. У него что — от выстрелов еще звенит в ушах? Кто это сказала — эта тварь? Она говорящая?!
— Успокоились? — горилла обвела солдат взглядом. Жоаким поднялся, потирая бок, и сплюнул на землю. Потом смерил взглядом огромную фигуру обезьяны, сжал мачете двумя руками.
— Не нервничай, малыш, — горилла шагнула к Жоакиму. — Ты ничего мне не сделаешь.
— Я тебя убью, тварь проклятая, — прорычал Жоаким.
— Он друг! — из кузова один за другим выбирались мальчики.
«Питер, Кунди, а вон того парня побил Мпонго. Кажется, его зовут Элиас, — Патрис ничего не понимал. — Это же взвод Джонаса. А где сам капитан?»
— Здесь есть врач? Я спрашиваю, здесь есть врач? Лекарь? — горилла оглядела оторопевших солдат.
— Лечит Омуранги, — Симон указал вглубь города. — Он там, в Святом Доме.
Горилла наклонилась к джипу, вынула обмякшее тело из кузова.
— Кто это? Джонас? — Патрис увидел окровавленную рубашку, и, преодолев шок, шагнул вперед.
— Это Андрая. Копье. «Дикие», — сказала горилла. — Джонас погиб. Симон, показывай дорогу. Нельзя медлить.
— Я покажу, — кивнул мальчик, — За мной.
Он побежал в центр города.
— Стоять! — Патрис вскинул винтовку. — Взвод, держать его на мушке.
— Он друг! Он может нам помочь, — воскликнул Питер. — Он спас нас от «диких».
— Я не подпущу эту тварь к Омуранги, — процедил Патрис.
— Тогда Андрая умрет, — горилла покачала тело на вытянутых руках.
Патрис заколебался. Тяжело дыша, рядом встал Жоаким.
— Я пойду с ним, — с ненавистью сказал он. — У меня еще есть гранаты. По пути заскочу в арсенал, возьму гранатомет. А ты пошли связного, пусть капитаны всех участков выделят солдат. Эту тварь надо убить. Пока она еще ничего не сделала, но нельзя ее оставлять в Эдеме.
С вышки ударил пулемет.
— Капитан, — закричал Денисе, — «Дикие», много!
— Всем на позиции! — Патрис метнулся к лестнице. — Жо, проследи за этим.
— Не сомневайся, — сплюнул Жоаким. — Пошли, образина. Поглядим, что скажет Омуранги.
— Меня зовут Джу. — капитану показалось, что огромное лицо сморщилось в гримасе. — Веди, герой.
Мы шли по притихшему Эдеме. Симон, конечно, сильно преувеличил его размеры. Трехэтажные бараки лепились вдоль единственной улицы, которая вела на центральную площадь. Ветер нес обрывки бумаги, солому, какой-то мусор по пыльной дороге. В окнах, в грязных переулках я видел лица, испуганные лица, прятавшиеся при одном моем взгляде. Юноши, девушки, детишки. Сотни лиц.
Трехметровые стены кольцом окружали город. В диаметре он был километра три. Точнее определить было нельзя — слишком мало я видел. Да и прицельный огонь солдат сильно мешал спокойному обзору окрестностей. Они любого бы изрешетили, кроме меня. Хорошо, хоть ребят не задели. Порядочно испугались.