— Джу… — в операционную заглянул Питер. — Они идут.
Мальчики повзрослели, по-хорошему повзрослели. Спаялись в одну команду, и почти без слов понимали друг друга.
Идут. Жоаким… теперь ты хочешь начать в Эдеме гражданскую войну?
В зале, под одной из колонн сидела Зени. Рядом девочка, с которой был Кунди, и еще несколько девушек.
Симон и Кунди скользнули в стороны, двери распахнулись, и я вышел навстречу толпе подростков с автоматами, затопившей площадь. Жажда мести Жоакима была столь сильна, что он наплевал на всю тактику и стратегию — из узких бойниц окон мои мальчики могли сразу положить не меньше десятка солдат. Или здоровяк надеется, что я им не позволю стрелять? Нет, после этой ночи я их никому не отдам.
— Зачем ты пришел, Жоаким? — его солдаты синхронно упали на колено, взяли меня на прицел.
— Отдай его! — Жоаким выступил вперед, голый торс был перекрещен патронными лентами, ствол пулемета смотрел точно между моих глаз. — И можешь убираться, обезьяна.
— Если бы не он и я, город бы погиб.
— Он убил пророка!
— Ты хочешь умереть? Вы все хотите умереть? — я обвел взглядом юные лица. — Вам и так мало отпущено жизни, «куби» настигнет каждого. Если начнется бой, Эдеме останется без защиты — все, кто на этой площади, погибнут. А «дикие» вернутся. Рано или поздно, но вернуться. Ты это знаешь, Жоаким.
— Он убил пророка — раздельно, вкладываясь в каждое слово, сказал Жоаким. — Что мы без него? Он был Свет и Слово. Мы уже умерли.
Я почувствовал усталость, необъяснимую усталость души, которой у меня не было.
— Жо, жизнь только начинается. Подумайте все — что лучше, умереть сейчас или попытаться выжить? Пророка нет, он отдал за вас свою жизнь. Патрис целится сейчас в меня с крыши. Спроси у него — что сказал Омуранги перед смертью? Пророк спас вас, и неважно, что привел его Андрая. Он сам решил.
— Нет! — жилы на шее Жоакима вздулись, — Это ты его убил. И твои щенки.
— Жоаким, если бы я мог, то сам умер за вас. Но я не могу умереть, меня нельзя убить. Ты можешь выпустить в меня всю обойму, но ничем не повредишь. И я тебя не трону. Но если кто-то из вас тронет моих мальчиков, то я клянусь… разорву его руками. Ты понял, капитан?
Он понял, страх мелькнул в его зрачках. Но он стоял и целился в меня.
— Зачем ты пришел? Зачем это все? — после долго молчания он опустил пулемет. — Пророка больше нет, а ты есть. И они живы. А его нет…
Капитан повернулся и побрел шаткой походкой, расталкивая замерших солдат. Они, робко оглядываясь, тоже постепенно покинули площадь.
Я поднял голову и взглянул в оптический прицел.