— Что? — напряженно спросил Ямагучи.
— Абракадабра какая-то — озадаченно пробормотал Джузеппе. — Хотя попадаются внятные куски. В общем, сообщение о бое, приказ выдвигаться, дальше непонятно…
— Армейский словарь! — прорычал Ямагучи, — Кретин, я не подключил его. Джузи, смени меня, быстрее.
Не дожидаясь завершения процедуры выхода, он стянул лицевую видеопанель, и со стоном начал отлеплять сенсорные ленты. Джузеппе очень хорошо понимал, каково ему сейчас. После вчерашнего сеанса Ланче крутило больше часа — организм возвращался в привычное человеческое состояние. Что сейчас испытывал Ями, после работы в режиме полной эмуляции сознания, Джузеппе даже представить было страшно.
Японец слез с ложемента, и пошатываясь, с закрытыми глазами шагнул вперед, что-то нащупывая на столе.
— Ями, тебе прилечь надо, — озабоченно заметил Джузеппе.
— Некогда, — пробормотал Ямагучи, — Ага, вот они.
Он надел солнечные очки и со вздохом облегчения огляделся.
— У нас гости.
— Еще?! — ужаснулся Джузеппе.
— Многовато народу, да? — Ямагучи уже уверенней подсел к лэптопу. — Джузи, быстрее, Дикстра один не продержится.
— А ты? — спросил Джузеппе, торопливо прилепляя еще теплые сенсорные ленты.
— Я подправлю лингвоанализатор и потом сменю тебя, — Ямагучи словно месил ладонями воображаемое тесто, и пространство опенклауда вздрагивало, распухало дополнительными областями, постепенно обнимая его. — К нам китайцы пожаловали.
— Твою мать! — Джузеппе вставил в разъем новую полимерную капу и сжал ее зубами.
Смена профиля — Джузеппе Ланче. Тестирование организма оператора: моторика — норма, скорость передачи нервных импульсов — норма, время отклика — норма, потенциал дуальности сознания — 98 %, эмоциональная нестабильность легкой степени, повышенное внутричерепное давление. Приоритет один — выполнено. Запуск режима эмуляции сознания.
— Джузи, стоп! Ты в этом режиме не работал, — вскинулся Ямагучи, но было поздно.
Грохочущий вихрь подхватил Джузеппе, взметнул его выше ангара, леса, гор Вирунги и метеором ударил о землю, рассыпая на миллиарды стремительно гаснущих искр.
— Вторая волна, капитан!
— Вижу, — буркнул Дикстра. В мониторе шлема неудержимо накатывала масса красных точек. А перед ней мерцала редкая цепь из шести зеленых огоньков.
Он поднял лицевую панель и взглянул в жаркое лицо африканской ночи — густой и непроглядной, тьму которой они расцветили огнем и кровью. Прислушался к ее голосу — переполненному стонами и хрипами, на которые фоном ложились шорох и звон насекомых, шепот листвы и еще — далекий слитный гул.