"Смогла бы моя дочь понять это?"
* * *
Карл сначала пытался основательно заняться информацией, собранной "фирмой" почти за двадцать лет о журналисте Эрике Понти. Он быстро прошелся по тем частям, в которых либо сообщалось мало неожиданного, либо была одна болтовня.
Многое логично. Эрик Понти принадлежал к той же ветви шведского движения левых сил, что и он сам, хотя более раннего периода. Основное, таким образом, известно. И педантично просчитанные доводы в ту и другую сторону базировались, очевидно, на совершенно обоснованных фактах. Понти встречался с Арафатом, Каддафи, Георгием Хабашем, Насером, Камалем Джумблатом, черт знает еще с кем на Арабском Востоке. Но очевиден и факт, что большое число этих встреч явно вылилось в обычные газетные статьи или радиоинтервью, а это с раздражающей последовательностью игнорировалось в материалах.
Был и раздел с копиями различных отчетов о Понти и его связях с иностранными спецслужбами. То, что писалось в заключениях, было приблизительно точным в отдельных деталях, но в конце концов вводило в заблуждение. Западногерманская полиция безопасности, например, узнала однажды, что Понти был шведским левым активистом и имел наибольшее количество контактов с известными террористами на Ближнем Востоке и что его посещали два затем осужденных западногерманских террориста, а вот всего пару месяцев назад он по "неизвестному поводу" находился в Ливии.
Если бы Понти в начале 70-х годов оказался за западногерманским шлагбаумом и не испугался, когда местный персонал службы безопасности запросил бы компьютеры, что бы это значило и что это за швед, то эта служба безопасности через секунду была бы на ногах, готовая застрелить его "при попытке к бегству".
А "норвежец", явившийся причиной активности "фирмы" на этой неделе, узнал, что Понти возглавляет список известных шведских организаций пропалестинской деятельности в стране и, кроме того, имеет тесные отношения с международным терроризмом и, вероятно, именно он дирижировал "патрулем убийц".
И так далее.
И еще о журналистском заговоре. Его можно было бы объяснить совсем по-иному: в то время, в счастливые 60-е годы, все были более или менее "журналистами".
На годы службы Понти в армии ссылались как на самые темные в его биографии. Но тогда само шведское государство делало этих людей такими еще задолго до появления понятия "логистический террорист".
Карл бросил чтение и отправился в запертую комнату, сделал там несколько тренировочных ударов, чтобы снять агрессивность, а затем сел за документы на Хедлюнда. Хедлюнд был ему несимпатичен, если принять во внимание только его политический облик.