— Кэтрин, — проговорил он.
Сжигаемый нетерпением, Джаспер разделся не полностью, он остался в расстегнутых рубашке и бриджах. На Кэтрин тоже остался корсаж, который был спущен ниже груди, и нижняя юбка, задранная до пояса. Она лежала, раздвинув ноги, и сквозь чулки ощущала мягкую кожу ботфортов Джаспера.
Кэтрин запустила пальцы Джасперу в волосы, горячие от солнца.
— Земля не очень удобное ложе, — сказал он, — особенно для любви.
— Мне безразлично, — проговорила Кэтрин и приподняла голову, чтобы поцеловать его.
Подтолкнув Джаспера коленями, она заставила его лечь на нее всем телом и войти в нее. Ее не волновало, что он понял, что выиграл то самое дурацкое пари задолго до того, как оно было аннулировано. Ее не волновало, что теперь он знает, что она любит его. Любовь ранима, она сама сказала ему об этом.
Да, очень ранима.
Но это не повод избегать ее.
— Позволь мне проявить благородство. — Его глаза улыбались. — Хоть раз в жизни быть благородным.
И Джаспер, прижимая ее к себе, перекатился на спину и передвинул ее ноги так, чтобы она стояла на коленях. Кэтрин оперлась руками на его плечи и приподнялась, чтобы видеть его лицо. Джаспер вытащил шпильки из ее волос, и они рассыпались по ее плечам.
— Садись, — сказал он и, приподняв ее за бедра, помог ей сесть на него.
Почувствовав в себе его плоть, Кэтрин машинально сжала мышцы.
Боли не было.
Она прикрыла глаза. Ощущение было потрясающим. Она в жизни не испытывала ничего подобного. Открыв глаза, она с восторгом оглядела яркую от полевых цветов поляну.
Кэтрин снова закрыла глаза, заставила мышцы расслабиться и слегка приподнялась над Джаспером только для того, чтобы еще раз пережить момент, когда он входит в нее, а потом опять сжала мышцы. Она повторила все это еще раз. И еще раз.
Наверное, прошла минуту — или две, или десять, — прежде чем она сообразила, что Джаспер лежит под ней неподвижно. Она настолько увлеклась, получая наслаждение, что не заметила этого.
Она снова открыла глаза и внимательно посмотрела на него. По его виду она поняла, что он тоже получает наслаждение. Значит, в соитии удовольствие получают оба, независимо от того, кто делает первый шаг. И вся прелесть заключается в том, чтобы быть участником этого соития. Кэтрин улыбнулась ему и задвигалась, а Джаспер ответил ей слабой улыбкой.
Но боль все же появилась. Нет, не острая, а тупая, которая грозила перейти в острую. И ее движения вверх-вниз только усиливали эту боль.
Джаспер обхватил ее ладонью за затылок и, быстро поцеловав в губы, прижал ее голову к своему плечу, а затем, поддерживая ее за бедра, задвигался сам, быстро и резко. А потом вдруг насадил ее на себя и остановился. По его телу прошла судорога. Кэтрин одновременно с ним погрузилась в пучину неземного блаженства и восторженно вскрикнула.