— Сашка, кончай облизывать ложку! Ты все слопаешь, пока каша варится и нам не хватит.
Он вдруг почувствовал, что голоден, как волк. Так надоели чизбургеры-гамбургеры! Хочется простой овсяной каши!
— Все равно половина моя, — сказала жена.
— Это с чего ж половина?
Алексей свято соблюдал правила игры. Он якобы забывает о ее беременности, она в шутку его ругает. Беременным женщинам надо во всем потакать.
— Нас двое. — Саша погладила себя по животу, вздохнула и снова облизнула ложку. — А ты зачем поднялся в такую рань?
— В саду хорошо. И давно такая погода? Саша засмеялась:
— Лешка, ну ты даешь! Да уже с неделю! Ты что, гном?
— Почему гном? — слегка обиделся малорослый Леонидов.
— Подземный житель. Сидишь на мешках с деньгами и никуда не можешь отойти.
— Разве я маленький и горбатый? Нет, ты посмотри, посмотри! — Леонидов расправил плечи и втянул живот.
— Да куда там смотреть? Зарядку, небось, делать давно перестал?
Это была святая правда. Недавно вылупившемуся из яйца государственной службы коммерческому директору крупной частной фирмы было не до физкультуры.
— Не наступай мне на больную мозоль, — тяжело вздохнул он. — Кстати, я похудел.
— Да? — прищурилась Саша. — Я не заметила.
— Ах ты… — Алексей попытался ее обнять.
— Лешка, отстань! Каша сгорит!
— Все равно мне не достанется, я и бутерброды поем.
— Ну тебя! Сережка войдет…
— А мы потихоньку… Хочу целоваться… Я соскучился…
И он в самом деле полез с поцелуями. Она продолжала отбиваться.
— Нечего было спать ночью.
— Сашенька, я не хотел, оно само так получилось. Прилег на минутку, думал тебя дождаться, и — хлоп! Очнулся утром, а ты так сладко спала, что жалко стало будить.
— Устал?
Он тяжело вздохнул:
— Ты же знаешь, я никогда раньше этим не занимался. Но если меня запрягли, я все равно повезу, сколько бы не навалили на мой воз. Характер такой.
— Не жалеешь, что Серебрякова тебя тогда сманила?
— Нет, Сашенька, меня не сманивали, я сам полез. Хотя на символических дверях в новую жизнь висел огромный плакат с изображением черепа, скрещенных костей, и предостерегающей надписью: «Не влезай, убьет!». Поганая вещь — самолюбие. Доходу от него никакого, одни неприятности. Все время что-то кому-то доказываем. Себе же во вред.
— Значит, пожалел? — спросила жена, помешивая кашу.
— Ты-то довольна? Зарплата коммерческого директора — это тебе не ментовское жалованье. А как вас, три рта, прокормить? — Он погладил Сашу по животу.
— Ох, сварилась! — Она подхватив полотенцем кастрюльку, побежала в дом.
— Сережка, иди есть! — крикнул в окно Алексей.
За завтраком жена сказала: