– Что случилось? – Аким оставил волчат и пошел за ней.
Он встал в дверях, безмолвно наблюдая, как она, тяжело дыша, мечется по избушке.
– Они здесь, оба! – крикнула Тамира, швыряя вещи с полок и тут же наступая на них ногой.
– Кто?
– Мой кровник, майор Барнаулов и эта… Илга! Я видела их на горе рядом с церковью… Иншалла! Я убью их обоих! – От волнения к ней вернулся кавказский акцент.
Аким резко выдохнул и отер ладонями лицо, точно только что проснулся от страшного сна.
– Ты бредишь! Какой Барнаулов?
– Тот самый! Он сорвал суд над этим мерзавцем, полковником Бурановым. После его статьи присяжные трижды оправдывали Буранова. Я убью его ради памяти Альмаз! Так велит Адат! – Она пальцем проверила остроту сабли и слизнула каплю выступившей крови. – Но ты не забудешь чеченскую честь, мой старший возлюбленный брат! Меня не забудешь! Кровавую месть тебе завещает Адат! – тихо пропела она. – Это Альмаз написала в пятнадцать лет. Наши девушки помнят о чести… и чтят законы рода.
– Твой род велит тебе воевать с безоружными?! – мертвым голосом спросил Аким.
– Это Кысмет! Судьба! Воля Аллаха!!! И я буду его слепым орудием! – ответила Тамира.
Лед и горячий яхонт ее глаз заворожил Акима. Они были совершенно волчьи! В них мерцал и гас огонек прирученности. Тамира вновь возвращалась в дикий лес своей души, в мир племенных тотемов и жестоких слепых инстинктов.
Аким захлопнул дверь и закрыл ее на засов.
– Ты никуда не пойдешь, – предупредил он. – Я запру тебя и посажу на цепь, а им скажу, чтобы убирались подальше!
Тамира подскочила к нему, обняла за плечи и, обжигая дыханием, прошептала:
– Ты ничего не понял, Аким! У них Шар Власти! Я это точно знаю! Я добуду Шар, и мы уедем в Сауд! Ты примешь истинную веру, веру Пророка… Мы будем богаты и свободны. Ты, я и наши звери!
Она гибко скользнула к ногам Акима и обняла его колени.
– Волка не удержишь на цепи, так говорят у нас в горах… – ласково шептала Тамира.
– Ты никуда не пойдешь, – пробормотал Аким. Он крепко схватил ее запястья и потянул к кровати.
У него все еще была надежда, что Тамира одумается, что этой ночью он сумеет переломить ее волю, отобрать ее опасную силу и перековать ее сердце в магической кузнице своей любви… И она подчинилась ему с тонкой злой усмешкой. Во тьме из ее волос сыпались искры, а ее узкое, распаленное тело дразнило опасной гибкостью дамасского клинка и раз за разом побеждало в затяжной любовной схватке. На рассвете Аким заснул и ненадолго выпустил ее ладони.