— Я некрасивая, — сказала Ингрид. — Я знаю.
— По-моему, ты красивая. Я, наверное, никогда никого красивее тебя не видел.
— У меня были другие мужчины. Многовато, пожалуй. И я с ними такое делала, за что мне стыдно. Ради них делала. Но если хочешь, я тебе расскажу.
— Не надо мне этого.
— Не хочется, чтобы ты принимал меня не за такую, какая я есть на самом деле.
— Все, что надо, я и так уже знаю.
— И что же это?
Поттс приподнялся, опершись на локоть, и посмотрел ей в глаза.
— Что ты хорошая женщина. Мы оба не ангелы. Я срок мотал, между прочим. Пять годиков отсидел в Техасе за вооруженное ограбление. Это что-то меняет?
— Нет.
— Как тебе кажется, ты захочешь меня снова увидеть?
— Я теперь тебя ни за что не отпущу, — ответила она.
Поттсу послышался голос отца. Но он отмахнулся от него.
Бобби Дай устроил барбекю на вершине мира. По крайней мере, так казалось Шпандау. День был солнечный и ясный. Под площадкой бассейна Бобби расстилался бескрайний Лос-Анджелес. И отсюда он вполне терпим, потому что ты выше него, ты среди богов. Два подающих надежды кулинарных гения колдовали у гриля, еду разносили студенты актерских школ, отбывая обязательную официантскую повинность. Они были красивы, почти как те модели, что резвились в воде. Мужчины все доводились Бобби приятелями — несколько актеров средней руки, музыканты, товарищи по стародавним пьянкам и укуркам. Ни единого человека из съемочной группы. Наступили выходные, и Бобби решил отвести душу. Расслабиться по полной. Собирушка по-домашнему, на которой можно болтать, не задумываясь. То есть на самом деле, конечно, нельзя. Но Бобби было приятно тешить себя иллюзией, что можно. Моделей привела Ирина, и к вящей радости его приятелей они пытались переплюнуть друг друга в том, чтобы прикрыть свое тело минимальным количеством одежды. Некоторые уже успели избавиться от верха. Из динамиков ревел рок. Напитки текли рекой. Но у многих глаза горели из-за другого подогрева.
Ирина Горбачева, девушка Бобби, была высокой блондинкой с идеальной внешностью. Она знала обэтом не хуже других и великодушно позволяла любоваться собой. По красоте она значительно превосходила всех присутствовавших дам, как и было ею запланировано. Так же, как Бобби срежиссировал свое превосходство над остальными. Только полный идиот подбирает декорации себе в ущерб. Шпандау было совестно ее разглядывать, но с нее все глаз не сводили, и ей это нравилось. Ирина мечтала стать кинозвездой. А раз на тебя все пялятся, значит, есть надежда пробиться. Таланта в ней не было ни грамма. Говорила она, как Наташа из муль-тика «Роки и Бульвинкль», только с акцентом. Но, с другой стороны, Арнольду Шварценеггеру это не помешало. Шпандау стоял в сторонке и пил пиво, когда к нему подплыла Ирина. Забрала у него стакан, сделала глоток и скривилась.