"Чего? - только и смог подумать Малинин. - Он хочет сказать, что инквизиторы его пытали? А он теперь мало того, что жив, так еще и посылает инквизиторов на три буквы. Причем инквизиторов, обладающих значительной властью. Да еще и хвастает личным знакомством с Верховным. Врет, наверняка".
- Это чем же ты так ценен для нашей церкви? - поинтересовался Дмитрий.
- Государственная тайна, - не моргнув и глазом, отвечал Седой. - Нет, честно, государственная тайна. Составлена должным образом на бумаге государственного образца. Со всеми штампелями и подписями. Спрятана в темном ящичке в специально оборудованной комнате. Даже наш шеф не знает, за что меня сослали в ваш город, и какой интерес я представляю для церкви. И почему инквизиторы меня ненавидят, он тоже не знает. А ты хочешь вот так просто узнать все и сразу. Шустрый! Я немного с тобой разоткровенничался, но это вовсе не значит, что расскажу тебе все.
В то, что Самойлова именно сослали сюда, Малинин верил. А вот в то, что шеф, со всеми его многочисленными легальными и неофициальными связями, чего-то не знал, верилось слабо.
- Сказать могу лишь то, что ценность для наших церковников я представляю исключительно прикладную. Выступаю в качестве подопытной мыши. Нет, у них больше мышек, с которыми можно было бы проводить подобные эксперименты. Вот и берегут в меру своих сил. Сам же знаешь инквизиция хоть, и подчиняется церкви, но между ними возникают трения. Церковники они ведь любопытны. Инквизиторы же лишены познавательного интереса напрочь. Наука им, глубоко по боку. Вот и мечтают до меня добраться. Карающие, - Седой грязно выругался и щелчком, отбросил окурок в сторону. - Если церковь просто за мной наблюдает и делает выводы, то инквизиторы мечтают меня препарировать, чтобы выяснить каков я внутри. А еще лучше, просто ликвидировать, предварительно немного попытав.
- Что-то не очень ты похож на человека, согласного мириться с ролью подопытной крысы.
- Жить захочешь, еще и не так раскорячишься, - усмехнулся Седой. - Не было, и нет у меня выбора. Приходится, просто приходится делать то, что заставляют. Ничего сложного, нужно просто жить, как раньше, а церковники наблюдают и все интересное себе в блокнотики записывают и в архив заносят. Жить приходится. А я бы лучше сдох. Надоело все. Надеялся, что хоть мертвецы положат конец моим мучениям. Загрызут, например, а они и на это оказались не способны. Давно бы уж с собой покончил, да сил на это нет. Ты это, рот закрой. Я в прямом смысле. Челюсть подбери, верю, что смог тебя удивить. Никогда не видел людей, которым жить надоело? - Седой усмехнулся. - Вот, молодец. Рот закрыл и держи его в таком положении. Помалкивай лучше. Никому не говори, того, что я тебе сказал. Для твоего же блага.