— Почему ты превратила это место в меблированные квартиры? — спросил он.
— Ты хочешь поинтересоваться, нуждаюсь ли я в деньгах?
Она взглянула на него через плечо и улыбнулась, но улыбка была вымученной.
— С годами хозяйство пришло в упадок, и, когда родители умерли, мне надо было выбирать. Продать дом дешевле, чем он стоит, или найти денег, чтобы привести его в порядок.
Она вздохнула.
— Не знаю, может быть, все-таки стоило его продать… Поддерживать его в нормальном состоянии очень хлопотно…
Дикон искренне удивился, что ее отец испытывал финансовые трудности. Он всегда думал, что у ее родителей куча денег. Конечно, на взгляд той соседней задницы, из которой вышел он, они были гораздо благополучнее в отношении денег. Но как же тот прекрасный малый из колледжа, за которого она вышла замуж? Он должен что-то платить на содержание ребенка?
Коуди достигла верхнего этажа и остановилась перед одной из дверей. Она вынула ключ и повернула его в замочной скважине, затем распахнула дверь и шагнула в сторону, пропуская Дикона вперед.
— Комната убрана и готова к проживанию, — проговорила она. — Я меняю белье каждую неделю. Свои личные вещи ты можешь отдавать в стирку совсем рядом через несколько домов вниз по улице.
Она скрестила руки, ожидая, пока он осматривался. Квартира никогда не казалась такой маленькой, как сейчас, когда он стоял здесь. О чем он думал? Пытается ли он найти вежливый предлог? Сейчас он скажет, что это не то, что ему нужно…
Коуди почему-то казалось, что он не снимет эту квартиру. Хотя здесь было не так уж плохо, но это жилище в подметки не годилось его обиталищу в Мемфисе. Она прекрасно представляла себе его образ жизни в Стиле Богатых и Знаменитых. И не сомневалась, что его призовые арабские скакуны живут лучше чем то, что она ему предлагает. Коуди предоставила ему шанс повернуть назад. Она убедила себя, что отнесется к этому совершенно спокойно.
Дикон изучил гостиную и ее старомодную, чересчур напыщенную мебель, заглянул на кухоньку и прошел в спальню. Кровать из красного дерева с четырьмя столбиками и такой же гардероб полировались до тех пор, пока не стали блестеть, как новенький автомобиль.
— Эта кровать — фамильная гордость, — пояснила Коуди.
«Ее мебель, возможно, не так мила, как его, — подумала она, — но воспоминания, связанные с ней были значительны».
— Я в ней родилась.
Дикон встретился с ней глазами. Он не приветствовал разглашение столь личных событий. Может, она старается специально?
— А твоя дочь? — спросил он. — Тоже была зачата в этой постели?
Он ненавидел себя за то, что задал этот вопрос. Ему ведь все равно. Он только знал, что не хочет спать в постели, в которой она спала с другим.