Ну, так что, решили куда вести? — снова спросил водитель.
В церковь вези, — ответил Раб.
Машина поехала в церковь. Катя и Раб сидели около гроба и молчали.
Неужели из родни никого не осталось, — спросила Катя мужа.
Мать умерла, а больше никого не осталось, — ответил Владимир.
Надо было Диму взять. Нехорошо как-то. Всё-таки в последний путь провожаем, — сказала Катя.
Незачем. Мал он ещё.
В храме батюшка ходил вокруг гроба с кадилом и скороговоркой бормотал какую-то молитву.
…новопреставленного, раба твоего, Никола-а-а-я, — вдруг громко запел он.
Почему раба? — недовольно спросил Владимир жену.
Не знаю, положено так.
Священник закончил петь и начал усердно креститься. Катя последовала его примеру.
Ты бы хоть лоб перекрестил, — шепнула она мужу.
Ни к чему это, — ответил Раб, — условности какие-то, комплексы.
Можете прощаться, — обратился к ним священник.
Раб подошёл к отцу, положил ему на лоб ладонь и уступил место жене. Катя нагнулась и поцеловала свёкра.
Я прощаю тебя, — сказала она покойнику и отошла от гроба.
За что это ты его прощаешь? — спросил Раб.
Каждого человека есть за что прощать.
Опять условности, ты ещё лбом об пол ударься.
Поминки, так же, как и похороны, протекали без особых торжеств, или, как говорил Владимир, без условностей и комплексов.
Семья собралась за столом, молча, думая каждый о своём, съели, приготовленные служанкой блины, запили их киселём, выпили водки, и разошлись по своим комнатам. Катя попыталась дозвониться до Катерины, но её телефон молчал.
Неожиданно к ней зашёл муж.
Забыл тебя предупредить, — сказал он жене. — Мы завтра уезжаем.
Куда?
Как куда? На море. Мы же договаривались.
Зачем?
Чтобы у тебя крыша на место встала, — не выдержал Владимир. — Ты, что, совсем уже ничего не помнишь?
Я помню, только я завтра не могу.
Почему это ты не можешь?
Не могу и всё! У меня, что, дел не может быть?
Ты, что, издеваешься надо мной? Я уже билеты взял.
Надо было предупредить заранее.
Но я же говорил тебе, что сразу после похорон.
Я не думала, что это означает — на следующий день после похорон.
А, как можно иначе подумать?
А Дима?
Дима останется дома.
Почему?
Во-первых, у него школа, а во-вторых, я тебе уже говорил, что кроме отдыха, мы должны осмотреть коттеджи.
Короче, это уже не отпуск, а командировка получается.
Короче, завтра вылетаем. — С раздражением сказал муж и ушёл.
Ни ласковый морской ветерок, ни тёплое южное солнце, ни шум прибоя, ничто не могло изменить настроения Кати. Она ходила за мужем и всё время о чём-то думала. И только, когда Владимир отлучался, её лицо вновь озарялось целеустремлённостью. Она хватала свой мобильный телефон и спешно набирала номер. Однако, её лицо снова мрачнело, и она погружалась в свои мрачные мысли. Абонент к телефону не подходил. Осматривая очередной коттедж, Владимир повёл Катю проверять прилегающую территорию. Они вышли на огромный обрыв с изумительным видом на море. Владимир подошёл к самому краю и посмотрел вниз.