Значит, мы в тюрьмы людей бросаем по медицинским показаниям? Странно, почему тогда глухих и слепых не сажают в тюрьмы? Они тоже родились инвалидами и тоже мешают обществу: работать не могут, а кушать им подавай.
Беседа уже начала надоедать начальнику. Ни у него, ни у прапорщика не было достаточно аргументов чтобы доказать свою правоту. Да и кому эти доказательства нужны? Не изменится же весь мир из-за этих доказательств? Поэтому, чтобы закончить эту тему подполковник воспользовался самым главным, неопровержимым аргументом.
Что бы мы с вами ни говорили здесь, уважаемый Никита Сергеевич, а тюрьмы были, есть и будут не только в нашей стране, но и во всём мире. Потому, что нет ещё такого человека, который мог бы вывести заблудших овец из вашей, так называемой, зоны риска.
Есть такой человек, — тихо ответил прапорщик. — Это Царь.
При этих словах лицо подполковника изменилось. Он широко раскрыл глаза и, не моргая, уставился на прапорщика.
Царь? Вы нашего имеете в виду?
Его самого.
Ничего тогда не понимаю. И полковник ваш тоже Царя требует.
Никита Сергеевич вопросительно посмотрел на подполковника.
Дело в том, — взволнованным голосом начал подполковник, — что я вас и вызвал из-за этого Царя. Ваш бывший шеф, как вам известно, был переведён недавно начальником зоны строгого режима, — начальник многозначительно показал пальцем на бумаги, лежавшие на столе. — В зоне произошёл бунт заключённых. Они взяли заложников. В их числе и полковник. Троих заложников бандиты уже убили, а одному удалось бежать. Так вот этот сбежавший передал слова полковника. Ваш бывший начальник просит срочно доставить в зону Царя, иначе эти звери убьют всех.
Да, кроме Царя с этим никто не справится, — задумчиво сказал прапорщик.
Я тут дело этого Царя посмотрел, — продолжал подполковник. — Парню сидеть осталось меньше месяца.
Кроме него никто не справится.
Ты представляешь, ему на свободу надо выходить, а мы его в этот кошмар кинем.
Всё равно вы без Царя ничего не сделаете.
Ты поговоришь с ним? Я же не могу ему приказать.
В таком деле вы никому не можете приказать. Конечно, поговорю.
А с рапортом твоим мы потом разберёмся. Закончим это дело и разберёмся.
Прапорщик встал и направился к выходу.
Всё изменчиво в этом мире: меняется мода, меняются взгляды людей, а, следовательно, и законы. Меняются даже сами люди, но неизменчиво одно — проблемы, с которыми сталкивается человек в своей жизни. И нет никакой разницы, в какое время эти проблемы решаются, будь то времена Иисуса, времена Шекспира или наше время. Меняется только форма, а суть всегда остаётся постоянной. Вероятно, именно поэтому так долго живут и традиции. Уже никто не помнит, кем они заведены, зачем они нужны, но человек свято соблюдает их и бережно передаёт последующему поколению. Никто не знает, кто завёл порядок пить чифир перед этапом, но его пили, пьют, и всегда будут пить. Вот и в нашей камере чёрная кружка опять ходит по кругу.