Ух, ты! Раб, с тебя приходится. Этак, ты и действительно старшиной станешь.
Не Раб, а товарищ ефрейтор, — поправил его Володя.
Да брось ты!
Ты, что не понял? — голос Раба стал отдавать металлом.
Да пошёл ты… Может тебя и в задницу ещё поцеловать? — Трофимов оттолкнул Раба и хотел уйти.
Раб схватил его за воротник и с силой дёрнул. Трофимов потерял равновесие и упал. Раб нагнулся к нему и процедил сквозь зубы:
Вы все не только в задницу меня целовать будете, а ещё для этого в очередь выстроитесь. Понял?
Трофимов лежал на палу и испуганно смотрел на Раба.
Понял? — уже заорал на него Раб.
Понял, понял, — недовольно проворчал Трофимов.
Ничего ты не понял. Как надо отвечать?
Так точно, — выдавил из себя Трофимов.
И опять ты ничего не понял.
Так точно, товарищ ефрейтор!
Ну вот, только с третьего раза и понял. Господи, до чего же вы здесь все тупые!
Ефрейтор ушёл, а Трофимов так и оставался лежать на полу, не понимая, что же это сейчас произошло.
Шло время, где-то что-то менялось, а в воинской части, где служил Раб, всё оставалось неизменно. Утром подъём, зарядка, завтрак и если дорога не разрыта, то строевые занятия, а если разрыта, то лопаты и носилки. Сегодня никаких исключений не было. Ночью выли сирены, а это значит, что после завтрака все пойдут работать на дорогу.
Но война войной, как говорят солдаты, а обед по расписанию. Это выражение конечно образное. Естественно оно относится не только к обеду. То же самое можно сказать и про ужин, и про завтрак. Что бы ни случилось, какое бы 'ЧП' ни произошло, но каждое утро лужёная глотка старшины заорёт:
Рота сесть!
Солдаты садятся за длинные столы и усердно начинают работать ложками.
Рота встать, выходи строиться!
Солдаты вскакивают с мест, и через минуту они уже ровными рядами стоят на плацу у входа в столовую. Офицер поставил задачу командирам отделений, и рота рассыпается. Через десять минут рота вновь строится, только теперь она полностью вооружена. В руках у каждого бойца его личное 'оружие': у кого лом, у кого лопата, у кого кирка.
Работа началась. Солдаты лениво ковыряют землю. Чувствовалось, что это занятие уже осточертело им. На фоне всей роты выделялось одно отделение, которым командовал Раб. Они работали так, как будто бы искали клад.
Долгожданный свисток возвещает о начале перекура. Солдаты бросают свои лопаты и падают на траву, предаваясь недолгому блаженству. Только отделение Раба не реагирует на свисток. Они смотрят на своего командира и ждут команды непосредственно от него.
Вот здесь поребрик выравней, — говорит ефрейтор Трофимову.