— Твоя сестрица, — прости, Господи, ее взбалмошность, — не соизволила прийти с утра, чтобы помочь мне писать адреса и наклеивать марки.
— Ее разве нет? — Рэйчел закрыла стеклянную дверцу витрины и огляделась по сторонам, удивляясь, что не заметила отсутствия сестры раньше. Она была так занята составлением списка новых товаров, что ни о чем ином не думала. — Где она?
Эмили пожала плечами и оглядела помещение с таким видом, словно ее младшая дочь вот-вот выскочит из-за книжного шкафа.
— Она позвонила и сообщила, что у нее неотложные дела, но днем появится.
Прежние страхи вернулись к Рэйчел, направившейся за прилавок, чтобы проверить квитанции за предыдущий день. Ее сестре, одно время неизменно появлявшейся в магазине даже в свои выходные дни, теперь приходилось звонить и напоминать, когда наступала ее очередь работать. Что-то изменилось в жизни Пенни, но не это волновало Рэйчел — сестра имеет право на личную жизнь. Беспокоила ее таинственность в действиях сестры, — совсем как в то ужасное время, когда им едва не пришлось познать горечь разлуки с Пенни.
Вспоминать об имевших место у сестры неприятностях с законом Рэйчел вовсе не хотелось. И уж тем более ей не хотелось вновь пережить нечто подобное. Воздав молитву Богу, столь почитаемому матерью, Рэйчел попросила Его не оставить своей милостью Пенни. А она тем временем посмотрит, что говорят карты. Если дело касается ее клиентов, она не станет совать нос в их личную жизнь, но собственная сестра — совсем другое дело. Особенно если это может помочь предотвратить беду.
Почувствовав, как где-то неподалеку мать томится, не зная куда себя деть, Рэйчел сказала:
— Сегодня мало покупателей, мама. Почему бы тебе не взять отгул до конца дня?
— Ты правда так считаешь?
Мать опустила кошку на прилавок и принялась поправлять выбившиеся пряди рано поседевших волос — результат долгих лет жизни, проведенных в тяготах и невзгодах, тех лет, которых, как Рэйчел поклялась матери, больше никогда не придется пережить. Высказав свое недовольство громким мяуканьем, мисс Бастет принялась облизывать лапы.
— Конечно. Ты заслужила это. — Вытащив из-под прилавка сумочку Эмили и подав ей, Рэйчел поцеловала мать в щеку. — Я поговорю с Пенни, когда она придет. Посмотрим, удастся ли выяснить, чем она так занята.
Роясь в сумочке в поисках ключей, Эмили уже на пороге предостерегла дочь:
— Будь с ней поласковей, дорогая. Она все еще ребенок.
Рэйчел выдавила из себя непринужденную улыбку и вернулась к работе. Да, двадцатитрехлетний ребенок, состоящий на учете в полиции. Рэйчел молилась, чтобы заставившее ее похолодеть дурное предчувствие, что сестра вновь решила испытывать судьбу, не оправдалось, тем более что Пенни еще год предстояло находиться под надзором полиции. Им не нужны лишние неприятности. Особенно теперь, когда все стало налаживаться.