— Ночью какая-то сволочь звонила мне по телефону, — сухо сказал Григорьев, глядя себе под ноги.
— Угрожали?
Он кивнул, снова замолчал надолго, и Моцарт уже подумал, что сейчас он начнет оправдывать этим вымышленным звонком отсутствие обещанной информации.
— Я не хотел стать причиной ваших неприятностей.
— Да при чем тут вы! — неожиданно разозлился Григорьев и с силой швырнул через плечо окурок. — Знаете, был такой анекдот. Приходит покупатель в магазин: «У вас «волги» есть?» «Есть», — отвечает продавец. «А с дизельными двигателями?..» — «Есть». — «А вишневого цвета?» — «Есть». — «А… с золотым молдингом по борту?» — «Есть!» — «А бронированные?..» — «Есть!..» — «Вы что, издеваетесь?» — «Так ты первый начал!»
Моцарт для приличия засмеялся, хотя анекдот этот знал с застойных времен.
— Так вот, я первый начал, — грустно резюмировал Григорьев. — Чем же еще могло пахнуть вторжение в сферу коррупционеров в погонах? Дома был скандал. Я с родителями живу, квартиру жене оставил. Отец мой — человек старорежимный, военной закалки: сорок пятый зацепил, да так на том рубеже и остался. Газету с «Беспределом» изорвал, топал ногами. «Армию порочишь! — орал. — Распустились! Дали вам волю! Да на солдате все держится! Сопляк! На кого замахнулся? На генералов? Лучшие умы отечества!..» Ладно, это мы переживем. Хотя, честно говоря, звонка я не ждал — ждал, что меня вызовут в суд, привлекут к ответственности, как Вадика Поэгли из «МК». А они — исподтишка, эти «лучшие умы»… Спросили, знаю ли я, что такое базука и как долго горит трехкомнатная квартира в «хрущевке» — с намеком на ту, в которой мои Агния с Сережкой живут. Сын у меня, значит, двенадцати лет… Сейчас-то они в Болгарии, ну да приедут ведь?..
— Макс! — решительно сказал Моцарт. — Не стоит. Ей-Богу, не стоит. Давайте не будем на эту тему…
— Стоит, Владимир Дмитриевич, — перебил его журналист и посмотрел ему в глаза. — Я об успехах столичной мэрии писать все равно не умею. Любителей каждодневных презентаций хватает и без меня. Два месяца тому со мной веселенький случай произошел. Двое в масках с автоматами, на формах «МИЛИЦИЯ» написано, попросили документы предъявить. Не успел я паспорт из. кармана достать — коленом в пах, локтем по спине, ногами по ребрам, по печенке: «Лежать! Руки за голову!» Это в два часа дня, на Измайловском, прямо перед фасадом Театра мимики и жеста. За что, спрашивается?! Оказалось, обликом схож с «лицом кавказской национальности». А я еврей — по отцу, мать у меня русская… Коммунисты могут сколько угодно кричать, что евреи родину продали, но мне такая родина — где меня, честного гражданина, могут избить представители власти в масках только за то, что рожей не вышел, — и на хер не нужна! Поэтому я плевал на их угрозы, и я всему миру докажу, кто на самом деле эту родину продает оптом и в розницу — по вагону, по баррелю, по военному заводу!..