— Володя, что-нибудь случилось?
Сейчас ему вовсе не хотелось ее вмешательства.
— Ничего, работай. Кофе где?
— В шкафу. Ты не заболел?
— Нет. Я просто пошутил.
— Ну и глупо, — пожала она плечами и отвернулась к экрану.
Засыпая кофе в резервуар, Моцарт обнаружил, что пальцы его — сильные и ловкие пальцы хирурга — дрожат и не слушаются, и ложечка звенит о край жестяной банки.
Первой была мысль о подмене листа. Но кто, когда и где мог это сделать? Когда он мыл полы на кухне или принимал ванну? Значит, у них есть ключ и теперь они могут входить в его жилище, когда им заблагорассудится?.. Но для этого нужно было знать, что хозяина в комнате нет, а значит, в квартире все-таки установлено какое-то устройство?.. Зачем понадобились манипуляции с письмом? Шутка? Запугивание? Просто игра на нервах, издевательство?..
Почему же тогда не тронули деньги? Пять тысяч он положил в конверт для Алоизии. Полтыщи потратил в сервисе. Еще сто двадцать — в магазине, предварительно обменяв доллары на рубли. Сдачу положил в бумажник. Две тысячи двести пятьдесят лежали дома в железной шкатулке под ключом.
Он точно помнил, как запирал дверь на цепочку, вернувшись от соседа; если бы ее и умудрились снять, то, уходя, вставить в паз не смогли бы никак, а когда он покидал квартиру, цепочка была на месте…
По всему получалось, что в квартире находился человек. Но не прятался же он в шкафу, в самом деле?
В мистику Моцарт не верил даже в пионерском возрасте, а посему случившемуся мог дать только одно объяснение: письмо было написано какими-то специальными чернилами — о таких он где-то читал или видел в кино про шпионов. Но текст должен был исчезнуть после того, как он его прочитает, а не до его возвращения! Кто же мог знать, когда он вернется, если этого не знал даже он сам? Значит, конверт положили перед самым его возвращением, и получается, что за ним следили?.. С какого времени и с какого места — с Савелова?., с Дмитрова?., с Тимирязевской?.. Кто мог знать, каким путем он будет возвращаться и что Вере взбредет ночевать у Нонны?
«Неужели… Вера?! — неожиданно пришла мысль. — Вера сообщила… Нет, глупости! Зачем ей это? Другое дело, если следили за ней… Ну да! Вполне логично: если они знали меня даже по прозвищу, вполне могли знать и о моих связях. Когда я от них убежал, поняли, что рано или поздно Вера встретится со мной, и установили за ней слежку! И теперь не только я, но и она у них в руках…»
По комнате разлился аромат кофе. Моцарт выключил кофеварку, долго возился с чашками, ложками, сахаром, оттягивая время и лихорадочно соображая, стоит ли посвящать ее во все это?