«Экспресс» он покинул ни с чем, зато забронировал в авиаагентстве на Таганке два билета на завтрашний день в Адлер, решив, что без труда найдет пристанище и поживет «дикарем», не ограниченным временем и санаторным режимом.
Дело оставалось за Верой. Он позвонил в редакцию, но ее там не оказалось; трубку домашнего телефона взял Сухоруков, на вопрос, дома ли Вера, не ответил, после чего к телефону долго никто не подходил, и было неясно, что там происходит и как долго продлится эта хамская тишина.
— Алло…
— Наконец-то! Привет, девчонка! Опять скандал?
— По-другому не бывает. Ты где?
— Спускайся-ка в нашу чебуречную и занимай очередь. Я на «Таганской», мчу к тебе с сюрпризом и бутылкой «Цинандали». Если это чревато — отрывайся со скандалом и паспортом! — Ничего более Першин говорить не стал, полагая, что интрига влияет на женщин пуще определенности.
Через полчаса он был на Сухаревке.
Вера стояла в очереди — за четыре человека до прилавка. Глаза ее были на мокром месте, но попытку отказаться от чебуреков Першину удалось пресечь.
— Понимаешь, он дурак, просто дурак, и все! — принялась изливать эмоции Вера, как только они заняли дальний столик в углу. — Но почему я должна жить под крышей собственного дома с дураком? Почему он решил, что знает все — как себя вести, как одеваться, с кем встречаться?.. Солдафон!
— Успокойся, — поцеловал ее Моцарт и наполнил стаканы. — Всезнайство — удел мещан и коммунистов. Те и другие представляют социальную опасность, но не в такой степени, как тебе кажется. Да, он солдафон, но его выбрала твоя мать, к тому же он поставил на ноги тебя и твоих братьев, и с этим нельзя не считаться.
— И что я теперь должна делать? Страдать вместе с ним оттого, что Зюганов сдает позиции?
— Терпеть.
— Сколько, черт возьми?
— Сейчас мы поедем на Таганку, выкупим забронированные билеты в Сочи. Самолет завтра в двенадцать из Внукова. Твое здоровье!
— С ума сошел! Как — в Сочи? А работа?
Першин с наслаждением выпил вино, надкусил горячий чебурек:
— Работа не волк. Справкой я тебя обеспечу. Диагноз Крейцтфельда-Якоба устроит?
— Что это?
— Что-то типа болезни куру.
— А что это такое, куру?
— Увеличение субарахноидальных пространств полушарий.
— Не хочу!
— Тогда считай вопрос решенным.
— А что потом? — не отводя от него глаз, отпила вина Вера.
— Я предпочитаю об этом не думать.
— А что делать мне?
Она силилась понять, шутит он или говорит серьезно, и ведает ли, что творит с нею, как плачевно может обернуться эта поездка к морю для нее, если увенчается необходимостью возвращаться домой. Не мог же он не понимать всего этого, а раз понимал, то чем иным, как не предложением, была эта поездка?