— Я уже отвечал на этот вопрос.
— А вы еще раз ответьте! Знали ли вы о счетах гражданки Градиевской?
— Нет, не знал.
Первенцев звякнул ключами, отпер сейф у окна, вынул оттуда большой черный пакет.
— Что было в этом конверте? — В его руке появился плотный продолговатый конверт без марки — тот самый, в который Першин вложил пять тысяч для Алоизии.
— Откуда мне знать?
— И вы никогда прежде не видели этого конверта?
— Нет, не видел.
Это было уже совсем глупо, словно он мальчишкой не ходил в кино и ничего не знал о дактилоскопии. Штатский в мутных очках качнул головой, усмехнулся и стал вынимать из пухлого саквояжа штемпельную подушечку, дактилокарту, методично раскладывать свои причиндалы на уголке следовательского стола.
— А этого, Першин? — вынул из пакета следователь второй, точно такой же конверт.
Всего их было два. Один — у Алоизии; другой оставался дома в Глазовском. Они произвели обыск?!
— Что все это значит? — заерзал Першин.
— Это — вещественные доказательства. Предметы, которые могут служить средствами выявления виновных либо опровержения обвинения. Вот этот конверт мы нашли в столе убитой. А этот — в вашем, Першин, столе, — не торопясь, доходчиво объяснил следователь.
— А как вы попали…
— …к вам в квартиру? В соответствии со статьей 119 УПК — не ожидая указаний прокурора и предусмотренного срока. Все формальности нами соблюдены, не беспокойтесь.
— Будьте любезны, ваши пальчики. — Не дожидаясь согласия, эксперт взял его запястье и поочередно «прокатал» ногтевые фаланги по поролоновой подушечке, пропитанной липкой типографской краской.
— Какой размер обуви вы носите? — успев отщелкать нужное на машинке, поинтересовался Первенцев.
— Сорок третий.
Светлые, стоптанные на внешнюю сторону туфли, извлеченные из бездонного черного пакета, оказались на столе рядом с двумя конвертами.
— Ваши?
— Мои.
— Не жмут?.. Это ведь сорок второй. Молчание.
— Зачем вам понадобились туфли Альберта Сухорукова? Вам передала их Сорокина?.. А, Першин?.. Мне скучно с вами, ей-Богу. Вы слышите меня? Вы отказываетесь отвечать на вопрос?
— Да.
— Что «да»?
— Отказываюсь отвечать.
На стол легли развернутые веером доллары. Много. Он совсем забыл о них.
— Сколько денег вы хранили дома?
Першин стал подсчитывать в уме. Концы с концами не сходились никак, молчание затягивалось. Следователь ждал терпеливо, не отводя глаз. Неправильно названная сумма могла быть истолкована не в пользу Першина.
— Не хотите отвечать? Дома, в железной шкатулке? Ну?
— Кажется… две с половиной тысячи.
— Значит, это ваши деньги?
— Наверно. Вам виднее.