— Но единственный, чье предложение я приняла, — напомнила она.
— Так наша помолвка действительно была тайной, или все претенденты на твою руку тоже потеряли память?
— Шшш, — зашипела она, забирая у него руку. — Пришло время просить Бога простить нас за наши грехи.
Когда они встали вместе с остальными прихожанами, он наклонился к ней и спросил хрипловатым шепотом.
— И в каком грехе может признаваться такая невинность, как ты?
И это случилось снова. Вспышка страха в глазах, которые не должны были знать даже намека на беду.
— Вероятно, вы, сэр, забыли и Священное писание. Среди нас нет безгрешных. Ни одного человека. — Лаура опустилась на колени, и шляпка скрыла от него ее лицо.
Некоторое время он смотрел на ее затылок, потом неуклюже опустился рядом на колени. Он мог бы поклясться, что никогда не был человеком, привычным к стоянию на коленях перед кем угодно — даже перед Богом. И хотя он покорно закрыл глаза, он мог только притворяться, что молится. Слова, которые, казалось, так легко выходили из мягких и розовых губ Лауры, вызывали у него внутреннее сопротивление, а также твердую уверенность, что их могут услышать все, кому есть до этого дело.
— Они симпатичная пара, правда? — проворчал Джордж, отгоняя от лица пеструю бабочку.
— Не думаю, что они друг другу подходят. — Лотти подняла голову от затасканного экземпляра "Монаха- убийцы", который контрабандой протащила в своем молитвеннике. — Он для нее слишком высокий и неприветливый.
Брат и сестра, как на насесте, сидели на каменных ступенях церкви Святого Майкла и хмуро наблюдали за толпой поздравляющих Лауру и Николаса на залитом солнцем церковном дворе. Несмотря на то, что мужчины, которые когда-то сами ухаживали за Лаурой, топтались где-то позади, остальные жители деревни сразу ринулись к ним, чтобы насладиться восхитительным волнением от предстоящей свадьбы и принять в свои ряды незнакомца с хорошими манерами. Шарм, которым Николас хвастался Лотти, получил хорошее подтверждение, когда он принимал дружеские похлопывания по спине от женатых мужчин и нежные — от их жен. Даже старая и угрюмая вдова Уитерспун опустилась до того, что стала жеманничать как школьница, когда он поднес к губам ее костлявую руку.
— Ты попросила Бога простить тебя за убийство, которое ты собираешься совершить? — спросил Джордж.
Лотти захлопнула книжку.
— Я предпочитаю думать об этом не как об убийстве, а как об несчастье, которое случится очень вовремя.
— Несчастье — это когда ты не можешь найти свои очки или забываешь застегнуть ботинки, но никак не падение замертво спустя час после собственной свадьбы. Ты уже думала о том, каким образом ты собираешься совершить свое подлое дело? — Джордж смотрел, как Лаура улыбается Николасу, ее лицо просто сияло. — Я бы с удовольствием посмотрел, как его самодовольная физиономия погружается в свадебный пирог, и он в нем задыхается.