Настырная девица, похоже, сдалась. Она замолчала, уткнувшись в свою тарелку, и только изредка неприязненно косилась на Эмили и бросала томные взгляды на Тони.
Эмили искренне хотелось подружиться с этой девочкой, но после обеда им так и не представилось возможности поговорить. Тони не отходил от нее ни на шаг, и впечатление создавалось такое, что кроме Эмми он вообще никого не видит.
К десяти часам вечера его неустанное внимание к обожаемой невесте обрело угрожающие размеры. Каролин и Дэвид были счастливы. Джиллард — раздражен. Мей хранила мрачное молчание. А у Эмми разболелась голова.
Сославшись на легкое недомогание, она сбежала к себе. Еще одно обращение «лапушка» или «солнышко» из уст Тони или ее собственное очередное «мой дорогой» свели бы ее с ума и она бы точно кого-нибудь укусила. Скорее всего жениха. Перспектива, конечно, заманчивая. Стоит над этим подумать.
Жених, естественно, увязался следом, всем своим видом давая понять, что беспокоится за свою «птичку». На середине лестницы Эмили резко обернулась и теперь, когда их никто не слышал, дала волю накопившемуся раздражению:
Большое спасибо, но я вполне способна лечь в постель без посторонней помощи!
Его губы слегка скривились.
Дай попробую угадать? Ты на меня, часом, не злишься?
Надо же. Угадал. — Эмили прожгла его яростным взглядом.
Я просто следовал твоему совету, — невинно заметил он.
Эмми уже собиралась сказать, что он может сделать с ее советом, но передумала.
Тогда послушайся еще одного совета: побереги себя и не ходи ночью по темным закоулкам. А то мало ли кто тебя там поджидает…
Он улыбнулся.
Ты? С большим-пребольшим ножом?
С первым, что под руку попадется, — процедила она сквозь зубы. — Если я все-таки переживу… это твое идиотское представление, то попомни мои слова, Энтони Рей: прошедшие три года покажутся тебе раем. Уж я постараюсь.
Тони прислонился к перилам и хитровато прищурился.
Что ж, я и раньше был не против хорошей драки. Да ты, лапуля, еще ни разу меня не разочаровала.
Больше всего Эмили хотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым.
И прекрати меня так называть!
На мгновение он принял суровый вид, но потом улыбнулся:
Это я репетирую.
А тебе незачем репетировать. Ты, Тони, прирожденный актер, и представление за обедом выдал просто «на браво». Впечатление было такое, что ты готов целовать пол, по которому я хожу. Уж и не знаю, кем надо быть, чтобы не поверить в твою игру. Ты всех убедил. Так что дебют был успешным.
На какой-то миг его лицо вновь стало серьезным, но уже в следующую секунду он ехидно спросил: